Когда б и летом, и зимой орхидеи всходили,

Едва ль бы нам их красота столь чаровала взоры.

Цветенье пышных орхидей всё в лесу затмевает,

На фиолетовых стеблях красные листья никнут.

Медленно-медленно ползёт в сумрак бледное солнце,

Гибко, едва коснувшись земли, взвился осенний ветер.

В расцвете лет – уже конец трепета, опаданья…

Прекрасным замыслам когда ж можно осуществиться?

– видите, мой пёстрый друг, – самодовольно улыбаясь, артистически витийствовал Молоканов, – в этих стихах тоже имеет место быть «в расцвете лет опаданье». Но плюс к этому для пущей иллюстрации мысли два раза присутствуют и сами орхидеи. Ну что, уел я вас? – глумливо глядя на оппонента словно на неудачливого выскочку, завершил свой спич оратор в бабочке в горошек.

– Так и про полынь я тоже не случайно упомянул, – подмигнув Молоканову, подхватил Блудман. – Недаром же в девятом веке великий китайский поэт Бо Цзюй-и написал стихи «Спрашиваю у друга»:

Посадил орхидею, но полыни я не сажал.

Родилась орхидея, рядом с ней родилась полынь.

Неокрепшие корни так сплелись, что вместе растут.

Вот и стебли, и листья появились уже на свет.

И душистые стебли, и пахучей травы листы

С каждым днём, с каждой ночью набираются больше сил.

Мне бы выполоть зелье, – орхидею боюсь задеть.

Мне б полить орхидею, – напоить я боюсь полынь.

Так мою орхидею не могу я полить водой.

Так траву эту злую не могу я выдернуть вон.

Я в раздумье: мне трудно одному решенье найти.

Ты не знаешь ли, друг мой, как в несчастье моём мне быть?

– А я отвечу тебе, мой дорогой друг, что знаю! – повернувшись к Блудману, воскликнул Молоканов, входя в раж. – И дабы дражайшие орхидеисты смогли оценить всю глубину и тонкость нашего с тобой диалога, отвечу стихами одного из Семи мудрецов бамбуковой рощи – поэта-философа Цзи Кана:

Ночью глубокой пустынно и чисто,

Ярко луна осветила террасу.

Ветер чуть-чуть шевелит мне одежду,

Полог простой высоко подобран.

Кубок наполнен вином превосходным,

Только мне не с кем делить мою радость.

Взор подымаю, тоскую о друге,

Благоуханном, как цвет орхидеи…

Нет человека прекрасного рядом –

Разве же можно теперь не вздыхать мне?

Молоканов победоносно посмотрел на орхидеиста, заранее предчувствуя свой триумф и ожидая оваций публики, но человек в цветастом пиджаке отнюдь не выглядел раздавленным:

– Вы что же думаете: разыграв здесь комедию, уйдете от существа вопроса, забив здесь всех своей эрудицией? – спокойно ответил он. – Не на того напали: я к вашему сведению – доктор филологических наук и только по совместительству любитель орхидей. И если уж вам так требуется, чтобы в стихах о весне обязательно присутствовали орхидеи, так пожалуйста: крупный танский поэт рубежа восьмого-девятого веков Лю Юй-си – стихотворение «Провожаю весну»:

Ведь вчера ещё только взошёл на башню, поздравляя весну с приходом,

А сегодня поднялся на башню снова, чтобы с ней уже попрощаться…

И цветы орхидей в увядшем уборе сбережённой росою плачут.

Ивы длинными рукавами веток налетевшему ветру машут.

И красавица в гладком зеркале видит, как лицо её изменилось.

Чуский гость у речного берега знает, что надежды его напрасны…

И за десять тысяч веков и доныне одинаковы те печали.

Остаётся вином допьяна напиться и забыть обо всём на свете.

После этого вся многочисленная женская свита вожака орхидеистов взорвалась диким одобрительным воплем и шквалом аплодисментов, переходящим в овации. Теперь уже Георгий Молоканов чувствовал себя уязвлённым, от досады закусив губу.

Саша Блудман, чтобы как-то поддержать друга и попытаться привлечь на свою сторону женскую группу поддержки оппонента, шевеля пышными усами примирительно произнёс: