- Как она? - спрашивает Ваня, когда женщина уходит.

- Уверен, ты знаешь... - тихо отвечаю. Мы сами когда-то пережили подобный ужас неизвестности, а потом и потери.

- Мы справимся, - говорит Ваня, словно читает мои сомнения.

- Мы обязаны это сделать. Ваня, если мне придётся выйти за пределы моей территории, я это сделаю...

- Я буду рядом.

- На твоём месте я бы подумал. У тебя есть твоя девочка.
Я понимал, что если влезу в то дерьмо, наживу себе врага. И такого я Ваньке не хотел.

- Они все тоже чьи-то... - со злостью выплевывает Ваня. - Их ждут дома... Их кто-то любит...

- Да, Ваня, - грустно улыбаюсь. Ванька вырос настоящим мужчиной. - Завтра с Усачевым встречаемся. Боюсь, без их помощи не обойтись.

- Да, я помню.

Усачев – майор, и один из немногих, с кем я разговаривал на равных, потому что уважал этого мужика. Он чуть ли не единственный человек при должности, на которого у меня нет компромата. Он ни разу не засветился ни в одном из моих заведений. И, по мои сведениям, является примерным семьянином. Отцом двух девчонок и сына. И на положительный исход можно рассчитывать только при сотрудничестве с ним.

Мы ехали за город, где должна состояться встреча с майором полиции Усачевым Львом Михайловичем. Ване позвонила его Пчёлка. Поражаюсь, как он меняется, когда говорит с ней или пишет сообщения. Так приятно видеть его таким.

- Волнуется? - с улыбкой спрашиваю Ваню.

- Надеюсь, скучает, - он тоже улыбается.

- Приятно видеть тебя таким, - говорю, не скрывая своих чувств.

- Каким? - хмыкает он.

- Ожившим… Счастливым… Влюблённым... - Ваня только фыркает.

- Это совсем не похоже на любовь... С Адель...

- Вань, прекрати сопротивляться, - перебиваю его. Напоминание о дочке больно режет внутри, обжигает, но ее не вернуть, а он так молод. - С Адель вы были детьми, и ту юношескую любовь нельзя сравнивать с этой. Ты уже не мальчишка... Ты видел смерть так близко, что мог за руку с ней поздороваться. Да и твои предпочтения в сексуальном плане тоже изменили тебя. Но вот скажи, - смотрю в упор. - Если сейчас у тебя её забрать, ты сможешь остаться спокойным? Ну ведь если чувств нет, то её заменить будет легко. Я прав?

Ответа не жду. По Ване и так все понятно. Он сжимает челюсти, а черты лица заостряются.

- Вот об этом я и говорю, - накрываю своей ладонью его кулак. - Признайся себе, тебе станет легче, - а потом замечаю машину Усачева. - Всё, Саня, тормози, - говорю водителю и прошу Ваню ждать в машине.

Я прохожу пару метров и сажусь на пассажирское место в машине майора.

- И чем обязан такой чести? - хмуро спрашивает Усачев.

- И тебе не хворать, Лев Михайлович.

- Послушай, - майору явно не нравилось общаться со мной тет-а-тет. - Я согласился на эту встречу только потому, что ты обещал мне информацию на Лома.

- Я всегда держу своё слово. Но мне нужны гарантии, что и ты своё держишь.

- И чего ты хочешь?

Я достаю бумаги из внутреннего кармана пальто и подаю Усачеву.

- Это договор о неразглашении. Юридический документ. Достаточно будет подписи.

- Ты не охренел, Змей? Ты за кого меня держишь? Если я должен верить твоему слову, то и ты будь добр, поверь моему. Так чего ты хочешь?

- Мне нужна твоя помощь.

- Серьёзно? - мужик усмехнулся. - Что, сам не справишься?

- Справился бы, но с большими потерями, а мне мои люди дороги.

- А мои не дороги?

- Работа у вас такая, - я развожу руками. - Но самое главное – мне нужно забрать девочку. И сделать так, чтобы её имя нигде не фигурировало. Чтобы её не таскали на допросы, чтобы вообще никто не знал, что она там была.