— Продолжай.

— Нет и возможности сказать. Ведь они обе немы, — дрожащим голосом закончила она. — Я обвиняю своего мужа в насилии над этими человечками… Я обвиняю его в незаконном владении ими!..

— Покажи мне их, — потребовал я. И к моим ногам вытолкнули изможденную человеческую женщину в простой одежде служанки. Одну. Впрочем, я не ожидал увидеть вторую, ведь именно ее следы привели нас сюда сегодня.

Человечка жалась к полу и вздрагивала, обнимая себя за плечи и прикрывая лицо. Прежде чем осмотреть ее, я поднял взгляд на остальных работников. Они опускали глаза или предпочитали отворачиваться.

«Не мое дело, и своих проблем хватает». Кто-то из них был уже слишком стар и, скорее всего, работал не одно десятилетие на эту семью, кто-то слишком молод и бесправен, чтобы что-то сметь сказать. К тому же заступиться за человека без документов — это заступиться за нелегального переселенца, за преступника.

Я вынудил человечку сесть ровно, придержал за плечи, тусклые волосы скрывали большой синяк на щеке — след от чужой руки. Я коротко лизнул поврежденную кожу — привкус был своеобразный, так пахло от местного хозяина и его сына. Но кто именно из них это сделал, не имело значения, незнанием тут и не пахло. Страх горчил на языке, стоило мне коснуться его кончиком воздуха. Отвратительно.

А язык во рту женщины был. Скорее всего, немота вызвана ядом, один из которых часто пользовались торговцы живым товаром.

— У нее есть документы, Натаир-Итах, она должница, которую я выкупил…

— Должница, которую можно бить, даже когда она понесла? — моя ладонь остановилась на женском животе, там уже зародилась жизнь, хваткая, желающая увидеть этот мир так сильно, что даже побои ничем не навредили ей. Сын или дочь, которые будут защищать свою мать.

— Или это должница со шрамами на запястьях от веревки, — я нашел и их, тонкие все еще бугристые полосы отлично прощупывались пальцами, а потом я потянул завязки одежды на груди, женщина всхлипнула, но не стала прикрываться, на ребрах также были синяки, но интересовало меня не это. — Интересная должница со знаком Эрумийских небес на груди…

Тонкие линии татуировки — такие наносили многим эрумийцам в детстве как защитный знак — пытались извести, срезать, но все равно оставались своеобразные шрамы. Когда видишь их не в первый раз, догадаться легко.

— Вторую должницу вчера выбросило море возле Змеиного винограда со следами побоев, — перевел я взгляд с трясущейся полностью сломленной женщины на местных хозяев — отца и сына.

— Мое слово. Допросить и повесить у Янтарных ворот как работорговцев. Работников и слуг допросить, назначить меру наказания за укрывательство…

Стражники бросились выполнять мои приказы тут же, преступники не успели и дернуться. Шум, конечно, поднялся такой, что я был вынужден зашипеть. Звук холодом прошелся по окружающим магарам, напоминая, что Натаир-Итах — это не просто титул, что мои предки некогда жрали всех — и живущих на островах, и приплывших на них — и не наедались. Кто-то испуганно взвизгнул, кто-то выругался, но главное, что воцарилась тишина. Работники и слуги сбились в группы, прижимались друг к другу. Морские пытались сбежать, а лесных мое шипение оглушало и заставляло замереть. Крылатые же обычно пытались напасть, совершенно не принимая во внимание разницу в силе. Люди просто падали в обморок.

Вот и сейчас человечка в моих руках обмякла. Я дал ей стечь на пол и кивнул на нее симми Телуир-Харац:

— Это твой дом, значит, тебе и заботиться.

— Благодарю за доверие Натаир-Итах, — склонилась она. — Буду заботиться об этой несчастной как о своей верной подруге.