Ужин прошел сносно. Жалислава уже знала, что я люблю, и заботливо подсовывала то блинчики с сиропом, то кусочки рыбы, то орехи в сахаре. Зря я думала, что она вредная и противная. Вон как она заботится!

Разговор не клеился. Цветные гостьи пытались расспрашивать меня о жизни в Яви, но я на них злилась и отвечала односложно. Потом Гром-дед стал спрашивать про новости Тридевятого царства, про новый закон о магическом лицензировании, вспомнил о приданом… и поскучнели, и засобирались домой уже бабульки.

— Что же, даже на десерт не останитесь? — удивился дед. — У нас мороженое будет.

— Время позднее, а мы с дороги, — увильнули Василиса и Пелагия. — А свадьба уже завтра. Мы уж немолоды, надо отдохнуть перед столь важным событием.

И растворились в ночи, дед только фыркнуть им вслед успел.

— Что это вы тут затеяли, дорогой тесть? — дипломатично прошипел папочка Аскольд Прекрасный. — Какое приданое? Разве вы не знаете, что к приданому еще и брачный договор должен прилагаться? А мало ли, что этим разноцветным кури… кумушкам в голову взбредет потребовать от нашей стороны?

— Не успеют уже, — махнул рукой дед. — Ничего, зато ушли и перестали нашу Аленку дергать. А она не успела им свой характер показать и устроить скандал. Ну, несите уже мороженое! Златка, давай, метнись молнией за моим десертом!

Честно говоря, я была деду благодарна. Все он сделал правильно.

***

Спать в одной комнате с Зубославом оказалось не так уж и страшно. Он не храпел, не толкался, не пытался распускать руки и хвост. Вообще меня никак не касался. Хороший мальчик, одобряю.

А вот просыпаться было мучительно-страшно.

Не хочу замуж! За что? Спасите-помогите! Сегодня моя жизнь изменится навсегда!

Паника, впрочем, прекратилась, а точнее, видоизменилась в тот момент, когда я услышала в коридоре вопли:

— Я портниха, чтоб вас мангусты пожрали! Мне нужно помочь Аленушке надеть платье!

— Мы — ее родня! Мы сами подготовим! Давайте сюда ваше платье!

— Руки прочь, двуногие!

— Держи ее, Васька!

— Сделай уже что-нибудь, жених, — пнула я хвост сонного Зубослава. — Ты жених или где?

— Я не полезу в бабские склоки, — пробормотал несчастный самоубийца.

— Если они порвут мое платье, я замуж не пойду, — пригрозила я. — И вообще с бабками за море сбегу.

— Беги, я обеими руками за, — Зубослав изволил подняться. — Мне эта свадьба нужна не больше, чем тебе.

Я не успела придумать ядовитый ответ, как он уже распахнул дверь и рявкнул:

— Что тут за шум? Шиасса, проходи. А вы… эээ… госпожи, занялись бы лучше цветами. Между прочим, свадебная церемония будет в саду, а там розы еще не распустились. Рано им. А цветы в вазах — совсем другое.

— Розы? Не распустились? Мертвые цветы на свадьбу с берегиней? Это никуда не годится!

Всклокоченная Шиасса влетела в спальню, вытаращив золотистые глаза. Вытолкала бедного Славку в коридор, подперла дверь хвостом. Тяжело дыша, кинула на пол объемный сверток.

— Волосы! — зашипела, уставившись на меня. — Волосы!

— Ужасно?

— Великолепно! То, что нужно! Чего расселась, двуногая? А ну — умываться живо! Через три часа церемония, а она еще в неглиже!

— Три часа! — закатила я глаза. — Тут делов-то…

Как я ошибалась…

Пока я умывалась, к нам присоединились Злата и Властимила, и началось истязание бедной меня. Белье, чулки на подвязках, нижние юбки. Корсаж, многослойное платье, тяжелое, как средневековые доспехи. Я погорячилась с количеством камней, надо быть скромнее.

Я, кстати, голодала. Покормить меня никто не озаботился. А Славка, поди, позавтракал за себя и за меня, надел кафтан и в ус не дует. Мужикам вообще проще. Но потом я вспомнила, как ловко он нейтрализовал моих родственниц, и устыдилась. У него своя битва, у меня своя.