С самым серьезным видом киваю обоим и отвечаю боссу по-английски:
– Хорошо, только объясни зачем.
– На месте боестолкновения задерживаться не стоит, опять же здесь от кого-то обороняться – ну совсем никак. Поищу позицию получше. «Ленд» брать не стану, вашего «беркута» хватит.
– Так ты не только жену, но и тачку у меня похитить хочешь! Ладно, согласен, только колесо сперва проверь, а то я не помню, мы со всей этой стрельбой успели там гайки закрепить или едва на ось посадили…
Втроем с мехводами мы продолжаем возиться с пикапом. Хокинс, как и обещал, возвращается через пару часов и предъявляет мне любимую супругу и «беркут» – мол, все доставлено в целости и сохранности, – после чего также присоединяется к ремонтным работам. Через некоторое время Фред врубает зажигание «мазды», вслушивается в тихое урчание и подводит итог:
– Ну что, вроде фурычит. Гнать и резко поворачивать не стоит, рулевые ни к черту, а заменить нечем. Что смогли, срастили. Ехать может, бензина миль на двести, да еще с подбитых тачек канистры прихватили, до испанцев дотянем точно.
– Груз возьмет? – уточняет Ястреб.
Рик скептически качает головой:
– Новенький «курьер» пару тысяч фунтов в кузове вполне увез бы, а так… Фунтов четыреста, и это включая водителя.
Хокинс чешет репу.
– Ладно. Тогда контейнеры погрузим в наши машины, а кое-что из легкого-объемистого перекинем в пикап.
Вчетвером мы загружаем два ящика в «беркут» и три в «сто десятый», перебросив в кузов «мазды» несколько сумок не первоочередной надобности и два баула трофейного железа. Тем временем возвращается «девяностый», и Лассе докладывает: мол, сеанс прошел успешно, всего-то с шестой попытки он достучался до радиовышки Нью-Кардиффа и получил подтверждение «передача принята». Валлийцы обещали сразу же все отослать, дальняя связь у них работает в штатном режиме.
Уложив в «ленд» три последних ящика, Ястреб сажает Соню за баранку «мазды» и ставит ее вторым номером в походный ордер, перед нами. Сам идет авангардом, а замыкает, как и прежде, «сто десятый» Лассе.
Так, вместе, и добираемся до найденного Хокинсом местечка ночевки – вернее, дневки, время-то едва предвечернее, до заката еще часов шесть. Долгий день получился, слишком долгий и насыщенный, вот Ястреб и объявил отдых и отбой по гарнизону. Позиция годится и от обычного зверья, и, если вдруг что, от двуногих тварей с огнестрелом.
В распадке рядом струится ручеек – курице по колено, в таком не то что купаться, даже котелок толком не наполнить, воду приходится набирать кружками. Но зато в ручейке можно намочить тряпки или там полотенца, и вместо купания этими мокрыми полотенцами как следует обтереться. Тоже метод. Соня о таком впервые услышала; Саре он памятен по Питеру, там в девяностые нередко случались перебои с водой; я же к подобному привык, как ни странно, в командировках в цивилизованную Европу – забронированная через Сеть гостиница порой оказывалась памятником архитектуры века этак семнадцатого, когда санузел для постояльцев считался ненужной роскошью… В общем, на жарком новоземельном солнышке подобное «купание» проходит почти нормально. Накрываем из утреннего сухпая стол, который в два счета и приканчиваем вместе с парой стандартных натовских саморазогревающихся рационов из запасов Ястреба. Ничего, съедобно.
А потом просто лежим и отдыхаем. Соня в весьма условном бикини принимает солнечные ванны, периодически проверяя из-под очков, любуются ли окружающие ее модельными формами. Некоторые окружающие, а именно Лассе, Рик и сам Хокинс, весьма благосклонно относятся к представленному зрелищу. Сара по поводу этого спектакля только хмыкает и замечает – по-русски, дабы не включать в беседу орденских вояк: