Раддик был мастером наносить подобные увечья. Но ему все равно не везло. Его клан еще не правил ни разу…

– Может ускорим дело? – уточнил Оскольтр.

– Мне все равно, – откинулся я на спинку стула, стараясь пока не думать об Элтре. Вернусь домой и она будет моей. Все! Решено! Точка! Хватит мучиться и терпеть! Тем более – это не помогает. Да и она вскоре поймет – каково это стать моей женщиной! Она моя и ничего с этим не сделает.

Гатрикс! Я мысленно выругался. Опять я думаю не о деле! И вот еще одна веская причина уложить эту непокорную попаданку в свою постель, со всеми вытекающими последствиями. Иначе я совсем уже не смогу мыслить здраво, четко и рассудительно. А это сейчас более чем важно.

Тем паче, Раддик явно затеял очередную каверзу против нас. И против меня, в том числе. Да и Эсхантий, пережив гон, окончательно стал неуправляемым, когда жаждал что-то заполучить немедленно и непременно. Будто доказывал своей ненаглядной, что совершенно зря она его так отвергла. Да и себе доказывал свою состоятельность.

– Я не против ускорить время поединка, – высказался Эсхантий. – Что думаешь? – обратился он к молчаливому Ангусу.

Тот повел плечом:

– Да ради бога. Назначаем на день Великого Дервина?

Я кивнул:

– Почему бы и нет. Две недели вполне реальное время. Все смогут как следует подготовиться. Да и Разлом ждать наших выборов не собирается…

Другие высшие закивали.

– Пока дежурства оставляем как было? – отозвался Оскольтр, посмотрев на меня. Пока я распоряжался исследованиями. Потому что лучше всех в них разбирался. Я был единственным ныне живущим высшим, который трижды побеждал Разлом и уничтожал бурую материю.

– Да. Дежурим как договаривались. Я в зеркальном коридоре почти еженощно. Остальные – также как обсуждали.

Высшие вновь коротко закивали и каждый приложил ладонь ко лбу и груди, отдавая дань памяти предков, которые велели уважать даже соперников.

Я сделал тоже и меня прямо припекало, так что я срочно рванул домой, чтобы застать Элтру еще в ванне.

Как я и думал, она была там… Женщины обожают лежать, отдыхать, нежиться в горячей воде со всяческими добавками. А про Элтру я знал точно, успел убедиться – она любила подобные штуки.

Да-да! Я, как последний подросток, подглядывал за ней даже во время мытья…

Стоило мне появиться, как попаданка немедленно ощетинилась, прикрылась руками, будто это могло помочь, и зло вскрикнула:

– Да что вы творите! Я сейчас же уйду отсюда! Плевать, что не знаю куда и как вообще теперь выбираться! Плевать на то, что тут вообще происходит! Хотя бы меня не будет преследовать злой и озабоченный местный мачо!

И вот скажи она все это, не двигаясь, не дергаясь, в той же позе, я, возможно и охладился бы, отступил. В самом деле, на задворках сознания я понимал – так делать нельзя! Я уподобляюсь тем белым волкам, что в парке пускали на нее слюни и едва не изнасиловали на инстинктах. Я становлюсь гадким насильником! Это здорово меня сейчас стопорило!

Я даже немного отпрянул от Элтры. Решимость взять ее во что бы то ни стало, чтобы желание наконец отпустило, чтобы не ворочаться всю ночь в возбужденном бреду, схлынуло, как волна с берега. Я видел ее возмущение, понимал, что оно справедливо, законно и совершенно правильно. Помнил, как я ей пообещал, что не стану заставлять со мной спать. И сам же сразу слово нарушил.

Я готов был немедленно выйти из ванны, но Элтра вдруг очень неудачно подвинулась, и пышная грудь мелькнула над пенной водой. А еще коленка и часть ноги… И… меня тотчас окончательно накрыло. От желания кровь в венах закипела. Я бросился к ней и поцеловал. Так что у самого голова закружилась. Она принялась бешено отбиваться. И я вонзил в нее волну своей ауры… Элтра замерла, будто пыталась привыкнуть к совершенно новым для нее ощущениям. К тому, что теперь и она меня хочет! Да! Я вызвал у нее навязанное желание! Просто потому, что иначе не мог! В тот момент мозги окончательно отказали, а гон взял верх над рассудком. Во мне говорил обезумевший от страсти мужчина и к тому же, абсолютно озверевший от инстинктов василиск. Это дикое комбо взвинтило эмоции и ощущения так, что каждое касание било по нервам. Я терзал губы Элтры с остервенением, словно никогда раньше женщин не видел. Она подалась ко мне из воды, показывая налитые полушария грудей, тонкую талию и все то, что ниже. И у меня сгорели все предохранители, сорвало тормоза разума окончательно.