Замолкнув, шкафообразный амбал воззрился на девушку выжидающе.

– Прости, красавчик, – развела Златка руками, – но я тебя совсем не понимаю.

Мужчина снова прикрыл глаза и задышал часто, пытаясь справиться с бурей каких-то эмоций. Плечи его поникли. Протянутая к девушке рука сжалась в кулак так, что коротко остриженные ногти впились в огрубелую кожу, раня ее до крови. Губы мужчины побелели. Он начал медленно отклоняться корпусом назад, собираясь, видимо, встать.

– Да погоди ты!  – буркнула Златка, поймала напряженную руку мужчины, потянула к себе.

Смуглявый амбал подчинился беспрекословно: медленно, через силу, разжал кулак. Недоверчиво, напряженно глядя на девушку, позволил ей самостоятельно приложить его ладонь к своей щеке. А когда его жесткие, явно знакомые с тяжелой работой, пальцы коснулись нежной девичьей кожи, испустил такой стон, что Златку пробрало аж до того самого места, на котором она сидела.

Правда, дальше все снова пошло как по писаному: обласкав ее лицо, мужчина улегся на землю, прижавшись боком к ее бедру, и, поймав руку девушки, потянул ее к чреслам, предлагая прикоснуться к себе. Златка и тут противиться не стала. Ею овладел исследовательский интерес: а чем закончится этот ритуал? Неужто этот шкафообразный тоже оденется и уйдет в партер – смотреть представление, участником которого успел побывать?

Предположения девушки оправдались в полной мере: с дикими рыками излив семя в собственную ладонь, которая могла бы заменить ковш экскаватора, смуглявый амбал приложил руку к песку, продемонстрировал девушке сухую и чистую ладонь, проговорил что-то торжественное и двинулся прочь.

Правда, перед тем как уйти, взял ее за руку обеими своими лопатообразными ладонями. Заглянул в глаза. И, казалось, уже готов был схватить ее и потащить прочь с арены – но… не посмел. Не без труда заставил себя высвободить ее пальчики, вздохнул тоскливо и пошел собирать свои разбросанные по песку одежды. А облачившись, подошел к бледнолицему незнакомцу. Мужчины встали, раскланялись друг с другом, пообнимались, побили себя кулаками в грудь – и уселись рядышком.

«Да ешкин же кот! – воскликнула про себя Златка. – Это просто цирк какой-то! Интересно, сколько их тут еще? Они все собираются мне свои обнаженные достоинства демонстрировать?»

Эпизод третий

И тут за ее левым плечом раздался шелест листвы и поскрипывание ветвей. Чувствуя, что ею овладевает какое-то безумное веселье, Златка развернулась в сторону шума…

«А вот и третий», – сказала она себе, разглядывая очередного мужчину, ступившего на белый песок арены.

Если первый, мрачный и бледнолицый, выглядел зрелым мужчиной в возрасте «хорошо за тридцать», а второй, шкафообразный, – «под тридцать», то этот, третий, казался совсем молодым. Как бы не ее, Златы, ровесником. А ей только-только двадцать один исполнился.

«А хорошенький какой!» – сладко зачастило глупое, влюбчивое девичье сердечко.

Парень и правда был миловидным: треугольное, с острым гладким подбородком лицо освещали большущие зеленые глаза, внешние уголки которых были чуть приподняты к вискам. Аккуратный точеный нос с узкими крыльями чуть подрагивал, будто принюхиваясь. На по-юношески пухлых губах то вспыхивала доверчиво-радостная улыбка. То эти губы чуть сжимались тревожно. То парень прикусывал нижнюю губу, а его густые рыжеватые брови поднимались домиком, будто сообщая окружающим, что их владелец взволнован и с трудом сдерживает беспокойство. В сравнении с каменными, застывшими в неподвижности лицами двух первых мужчин, это, третье, пришлось Злате особенно по душе.