— Нет, — отрезаю — Еще идут.

Мой взгляд падает на висящие на стене часы, и я вижу время. Твою ж мать! Почти десять уже!

Былой расслабленности и неспешности больше нет, они испарились, как только я осознал масштаб катастрофы. Мало того, что мои дети сегодня наворотили дел, так они до сих пор находятся у постороннего человека. В кофейне! Которая должна уже вот-вот закрыться.

Уверен, заведение Забавы не работает круглосуточно. Будет счастьем, если оно продержится до десяти.

Подхожу к столу, беру телефон, нажимаю на кнопку вызова. Теперь уже мне в ответ летят сплошные длинные гудки.

Повторяю звонок. Потом еще трижды. Забава, ну же, давай! Возьми трубку. Но в ответ тишина.

Твою ж мать!

Снова смотрю на часы, снова охреневаю. В душе начинаю рвать и метать.

— Не хочешь по-хорошему? — рычу с трудом сдерживая ярость. — Так я по-плохому тоже могу!

Набираю Пашу. Сын не расстается со своим телефоном и обязательно мне ответит. Но, блин, нет!

Та-а-ак. Что за хрень? Детки, это уже не игрушки. Если папа звонит, то трубку нужно поднять.

Вызов на Машины часы тоже не увенчался успехом. Дочь не берет. Капец! Что ж там случилось у них?! Мне требуется пара минут, чтобы принять единственно верное решение. И оно, пожалуй впервые, в пользу детей.

— Оксана, сходи в переговорную, сообщи Давиду, что я уехал, — даю помощнице указание. Она смотрит на меня огромными от испуга глазами, сидит, открыв рот. Раздражает до жути. — Я что-то не так сказал? — В голосе появляются рычащие нотки. Со мной шутить не стоит, я зол.

— Вы куда? — наконец отмирает. Мда… А я уже сам хотел к Давиду идти.

— По делам, — отрезаю. — Маковецкий знает. Если потребуется, то пусть Торковскому все сам объяснит.

— Х-хорошо, — кивает слегка заторможенно, чем еще сильнее меня бесит. Раздражает каждая деталь.

Да и пофиг! Лишь бы работала нормально. А Оксана работает идеально, никакой другой помощницы мне не нужно. Никто не сможет справляться так, как она.

Как раз именно это и стало основной причиной, почему не ответил девчонке взаимностью. Ведь я не слепой, прекрасно вижу, что она в меня влюблена.

Инга под присмотром врачей. Мне пришлось настоять на госпитализации, потому что она хотела избавиться от ребенка. Видите ли, мою сестру не устраивает отец.

Раньше надо было думать! До того как под ублюдка ложилась! А теперь принимай и расти то, что есть.

Не хочет воспитывать, так и не надо. Никто не станет настаивать или уж тем более заставлять. Сейчас множество семей мечтают о здоровом малыше из детского дома, так я смогу напрячь связи и пристроить ребенка Инги в лучшую из семей.

Но этот вариант останется для подстраховки. Мы оба — и я, и Инга — прекрасно понимаем: все это пустая болтовня и домыслы. Она никогда не откажется от своего малыша.

А если про беременность узнает наша мама… Не завидую я сестре.

Спускаюсь на паркинг, сажусь в тачку, жду, пока масло прогреется до нужной температуры, и лишь после этого стартую. Рев двигателя, шум покрышек по асфальту… Чистый кайф!

До булочной доезжаю за считаные минуты. Без труда нахожу свободное место на стоянке, она пуста. Выхожу из тачки и застываю.

В заведении Забавы не горит свет.

Подхожу к центральному входу, дергаю дверь за ручку. Закрыто.

— И что это за фигня? — рычу. Злость наполняет душу сильнее, стучу по двери. Не поддается.

Да блин! Там мои дети! Или они уже не там?..

Достаю сотовый, принимаюсь названивать на три номера, но все без толку. Никто трубку не берет.

— Мак! — дозваниваюсь до Маковецкого. — Кому ты моих детей впарил?! — размашистым шагом выхаживаю напротив булочной. Меня одолевает гнев.