– Да, вроде того. А Клаудиа была полностью одета: джинсы и длинное нижнее белье.

– Вы хотите сказать, что они не были изнасилованы? – спросил Лукас.

Доктор встала и кивнула. Капюшон парки закрывал почти все лицо, и видна была только овальная полоска кожи около глаз и носа.

– Не могу сказать наверняка, но на первый взгляд складывается именно такое впечатление. Однако то, что с ней произошло, возможно, гораздо хуже.

Карр отпрянул назад.

– Хуже?

– Да.

Она наклонилась и открыла свою сумку.

– Я не хочу смотреть на это, – сказал помощник шерифа.

Доктор снова выпрямилась и протянула Карру полиэтиленовый пакет с застежкой. Внутри лежало нечто похожее на сушеный абрикос, который оставили на решетке гриля. Шериф взглянул на предмет и спросил, передавая пакет Лукасу:

– Что это?

– Ухо, – одновременно ответили женщина и Лукас.

– Ухо? Вы шутите?

– Его отрезали до или после того, как ее убили? – спокойно, даже с интересом спросил Лукас.

Карр в ужасе уставился на него.

– Это можно определить только в лаборатории, – ответила Уэзер таким же профессиональным тоном, – Тут есть корки, похожие на кровь. Я не уверена, но думаю, она была жива, когда его отрезали.

Шериф посмотрел на мешок в руках врача, отвернулся, отошел на два шага, и его вырвало. Через пару мгновений он выпрямился, вытер рот тыльной стороной руки в перчатке и сказал:

– Я не могу здесь находиться.

– А Фрэнка убили топором, – уточнил Лукас.

– Нет, вряд ли это был топор, – покачав головой, сказала врач. Лукас внимательно посмотрел на нее, но не смог разглядеть выражение ее лица, – Острое мачете. Или какое-нибудь более тонкое орудие. Скажем… э-э… ятаган.

– Что? – спросил шериф, вытаращив глаза.

– Я не знаю, – пожала плечами она, – Так или иначе, лезвие очень тонкое и острое. Этакая бритва весом в пять фунтов. Оно прошло сквозь кость, а не раздробило ее, как произошло бы в случае клиновидного оружия. Кроме того, оно тяжелое.

– Только не говори об этом ребятам из «Реджистера», – попросил Карр, – Они сойдут с ума.

– Они в любом случае сойдут с ума, – возразила она.

– Не стоит давать им повод становиться еще безумнее.

– А что насчет лица мужчины? – спросил Лукас, – Меня интересуют укусы.

– Собака, – ответила Уэзер, – Койот. Бог свидетель, я здесь имею дело с огромным количеством собачьих укусов, и эти выглядят очень похоже.

– Они воют по ночам. Целые стаи койотов, – вставил помощник шерифа.

– Да, вокруг моего дома они тоже бродят, – сказал Лукас.

– Вы официальное лицо? – поинтересовалась женщина.

– Нет. Раньше я служил в полиции Миннеаполиса. У меня домик в округе Сойер, и шериф попросил меня приехать и взглянуть на то, что тут произошло.

– Лукас Дэвенпорт, – сказал шериф, кивая, – Извините, Лукас, это Уэзер Каркиннен.

– Я слышала о вас, – сказала врач.

– Уэзер работала хирургом в Городах-близнецах, до того как вернулась домой, – объяснил Карр.

– Уэзер пишется как в «Stormy Weather»?[2] – спросил Лукас.

– Именно.

– Надеюсь, ты слышала про Дэвенпорта только хорошее, – сказал ей шериф.

Она посмотрела на Лукаса, слегка склонив голову набок. Теперь свет падал на ее лицо под другим углом, и Дэвенпорт увидел, что у нее голубые глаза и нос с небольшой горбинкой.

– Я помню, что он убил огромное количество людей.

Доктор сказала, что она очень замерзла, и направилась к выходу. Помощник шерифа последовал за ней. Замыкал шествие Карр, который то и дело спотыкался. Лукас задержался, чтобы еще раз взглянуть на убитую женщину. Собираясь уходить, он обратил внимание на блеск металла под обгоревшей и покореженной стеновой панелью. Он сразу понял, что это, по форме фрагмента: передняя часть спусковой скобы.