– Вам непременно об этом нужно узнать вот так, валяясь? – спросила Эмма. – Пошли, посмотрим вместе, там ещё вторая осталась, эту я, кажется, нечаянно в озеро бросила, – виновато проговорила она.

– Да что же это творится такое? – тяжело дыша и причитая, Корабельников поднялся на ноги.

Входная дверь бара открылась, пространство осветили суетливые снопики света телефонных фонариков и, бестолково потыкавшись в темноту под ногами, стали метаться по окрестностям.

– Во всём посёлке света нет, что ли? – послышался голос Иконникова.

– Так экономим. Чего его ночью жечь впустую? – фыркнул Иван и поплёлся следом за Майком, который услышал призывные крики Эммы.

– Как у вас дела? – Майк остановился, глядя на измазанную мокрым песком спину управляющего.

– Ерунда какая-то, – Эмма пожала плечами. – Нужно больше света, ничего не видно. Но это ненастоящие ноги. Вот, смотрите, – она вытянула из кустов второй обрубок и продемонстрировала её толпившимся за спиной. – Как от манекена, что ли.

– Ну и кто же устроил здесь этот перформанс? – подойдя чуть ближе, спросил Иконников. – Это, знаете ли, из ряда вон. И можно уже, наконец, какое-нибудь освещение включить?

– Да с пультом что-то, – тыкая в сенсорные кнопки планшета, отозвался Иван.

– Или вы мне специально такой приём устроили?

– Ну что вы, – шумно дыша и приходя потихоньку в себя от потрясения, развёл руками управляющий. – Ну разве мы можем, да и зачем? Вы ж наш благодетель.

– Вместо этих мелких лебезений вы бы лучше работали как следует, – поджал суровую нитку губ Иконников. – Спасибо за встречу, я спать. Со всеми поговорю завтра. Отдельно. Не удались у нас совместные посиделки, – жёстко закончил он и, вырвав из рук Ивана свой телефон, пошёл по дорожке, ведущей к коттеджам.

Люди, оставшиеся стоять возле недавнего места странного происшествия, почувствовали себя неловко, неудобно и одномоментно всем почему-то стало стыдно, хотя не было понятно, кто мог так зло и не вовремя пошутить.

– Холодно очень, – через несколько секунд сказал Майк. – Пойдём внутрь? Там есть у меня, – он пощёлкал пальцами по шее, – забыл, как это по-русски. Согрев?

– Для сугреву, – хлопнул его по спине Иван. – Пошли. А с этим, как рассветёт, разберёмся. Говорил я, надо ставить нормальные системы, а не ваши эти «умные дома». Они, Сергеич, на наших карельских землях почему-то тупеют и лажают.

Потревоженная ночь снова завернулась в тишину и уснула под воющую колыбельную ветра.

Люди забрались в тёплое помещение бара, и с опаской поглядывали в сторону кустов, где журналист обнаружил страшную находку. Иван попеременно прикладывался к большому графину с водкой, Корабельников, видимо, ведя внутренний диалог, кивал в такт разгоревшемуся спору, а Волков с Эммой и Майком сидели возле стойки бара и молча опустошали бутылку с виски.

Песни ветра вскоре разогнали всех по домам, Эмма еле доплелась до своего крыльца и, несколько раз не попав электронным ключом, просто посильнее рванула на себя дверь и крякнула:

– Сработало! Всё через одно место.

Упав спать прямо на диванчике в небольшой гостиной, Эмма через несколько часов продрала глаза, выдернула из-под себя затёкшую руку и глянула на надсадно орущий телефон.

– Здравствуйте. Квартиры в новых домах…

На этих словах Эмма бросила телефон на пол, рухнула лицом в диван, но поворочавшись поняла, что больше не сможет заснуть, и поплелась в душ, косясь на циферблат часов.

– Шесть утра, совсем они обалдели со своей рекламой, – прошипела она.

Привычно дойдя до бара, Эмма по дороге сообразила, что сейчас там может никого и не быть: когда все расходились, Волков с Майком ещё клевали носами над стойкой и, скорее всего, единственное радушное место в этом унылом пространстве закрыто.