Так искренне прозвучало, что я стушевалась. Мужчина старше меня, а ведет себя… ну как мальчишка он себя ведет! Это же они обычно набедокурят, и не со зла, а потому что иначе не могут. Может, я тоже погорячилась?

— К тому же, работу ты не нашла, – закончил Никита с улыбкой.

И, как часто делают мужчины, все испортил одной фразой.

— Нашла. Завтра выхожу, – процедила я. — Отличная работа, вежливое начальство, достойный оклад. Пару дней постажируюсь, а после новогодних праздников устроюсь. Так-то!

— Вранье! – нахмурился Никита.

— Плохо старались. Надо было рассылку сделать по всем компаниям, в дабл гисе списочек взять, и даже по пивнушкам разослать, что нельзя меня на работу брать. Эх вы, Никита Борисович! – не удержалась я от подначки. — Так что давайте уже разойдемся.

— Надя…

Никита сузил глаза, резко поднялся с кресла, и навис надо мной.

И дверь открылась.

— Деда Боря! – завопила Лиза, и я услышала топот.

— Иди ко мне, красавица. Ух, подросла. Скоро совсем большая будешь. Надюша, – я обернулась, и увидела Бориса Ефимовича, на котором повисла моя Лиза, — а я попрощаться заскочил, вечером уезжаем. А вы тут чем занимаетесь? – бывший шеф хитро оглядел нас с Никитой, а затем нахмурился. — Почему Вера в приемной? И почему здесь такой бардак?

— Папа…

— Уволилась я, – вздохнув, призналась. — Вот, пришла за документами.

— Ну-ка, принцесса, – Борис Николаевич усадил Лизу на диван, — дай нам пять минут, а потом я тебе подарок отдам лично. Не дуйся, – он ущипнул дочку за нос, а затем поманил меня: — Надя, пойдем-ка в приемную. А ты за ребенком присмотри, сынок, – кивнул он Никите, которого окинул недобрым взглядом.

Ох, ну вот почему я чувствую себя виноватой? Плетусь за Борисом Ефимовичем, и чувствую себя школьницей, с которой воспитательную беседу будут проводить.

— Вера, будь добра, погуляй минут десять. Иди! – приказал Борис Ефимович Верочке.

Та стрельнула в меня дулами-глазами, но спорить не стала – вышла.

— Уволил?

— Сама ушла, – я отвела взгляд. — Вы на пенсию, нечего мне здесь больше делать. Это было мое решение.

Борис Николаевич сел на край моего бывшего стола, и понимающе усмехнулся:

— Никита не подарок у меня. Что, успел нервы тебе вытрепать? – я слабо кивнула, но ответа от меня и не ждали. — Он не хотел компанией руководить, логистика для него – скука смертная. Мать умоляла мое место занять, да сын и сам видит, что мне уже тяжеловато. Наденька, – Борис Ефимович умоляюще посмотрел на меня, — может, останешься? Хоть на время, на пару месяцев бы. Я Никите помогал, дела передал, но один он работать не готов. Характер у сына так себе. Побудь с ним хоть пару месяцев.

Камень на совести стал весить еще больше. Ну зачем вы так, Борис Ефимович?! Вас я люблю, а сын у вас – тот еще гад. Даже просит остаться так нагло!

— Я работу нашла уже, – опустила я глаза на сцепленные в замок ладони. — Завтра выхожу. Не обижайтесь на меня!

Борис Ефимович погладил меня по щеке, открыл дверь в кабинет, и пропустил меня внутрь. Хулиганка Лиза уже забралась к Никите на колени, и что-то увлеченно ему рассказывала, путая окончания слов.

— Лиза, идем, я же тебе подарок обещал, – Борис Ефимович позвал мою малышку, та захлопала в ладони, спрыгнула с коленей Никиты, и подбежала к моему старому шефу.

— Что за подарок? – весело спросила она.

— Идем, – шеф подтолкнул Лизу к выходу, обернулся к нам, и произнес: — Никита, верни Надю. Что хочешь предлагай, желательно руку и сердце, но пока вы нормально не поговорите, я вас не выпущу. Все праздники взаперти будете сидеть!