– Он же мистер Бейкер. Послушаем, что он скажет, и тогда… И все же я хочу, чтобы деньги по-прежнему оставались в банке.

Аллен влетел в заднюю дверь, будто камень из пращи.

– Марулло! – воскликнул он. – Снаружи мистер Марулло! Хочет тебя видеть!

– Что ему надо? – удивилась Мэри.

– Пригласи его в дом.

– Пригласил. Он хочет, чтобы ты к нему вышел.

– Итан, в чем дело? Ты не можешь идти на улицу в таком виде! Сегодня же Пасха!

– Аллен, скажи мистеру Марулло, что я не одет. Пусть зайдет попозже. Если спешит, пусть зайдет с парадного входа, и я с ним поговорю.

Аллен выбежал.

– Не знаю, чего ему нужно. Может, магазин ограбили.

Аллен влетел в дом.

– Сейчас зайдет с парадного.

– Дорогой, не дай ему испортить тебе завтрак, слышишь?

Я прошел сквозь дом и открыл парадную дверь. Марулло стоял на крыльце, разодетый для пасхальной службы – черный шерстяной костюм, толстая золотая цепь для часов. В руке он держал черную же шляпу и нервно улыбался, будто уличный пес, который боится, что его не пустят в дом.

– Входи.

– Нет, – отказался он. – Я на пару слов. Слышал, тот парень предлагал тебе на лапу.

– Да ну?

– Слышал, ты его вышвырнул вон.

– Кто тебе рассказал?

– Не скажу. – Он снова улыбнулся.

– Ну, и что? Думаешь, надо было согласиться?

Марулло шагнул вперед и пожал мне руку, дважды подняв и опустив ее очень церемонно.

– Ты хороший парень! – заявил он.

– Может, он мало предложил.

– Смеешься? Ты хороший парень. Вот и все. Ты хороший парень! – Он сунул руку в топорщившийся боковой карман и извлек пакет. – Вот, бери!

Марулло похлопал меня по плечу, засмущался и ретировался; короткие ножки унесли его прочь, толстая шея, выпиравшая над кипельно-белым воротничком, побагровела.

– В чем дело?

Я заглянул в пакет – цветные леденцы в виде пасхальных яиц. В магазине стоит большая квадратная банка с такими конфетами.

– Принес детям подарок, – ответил я.

– Марулло – принес подарок?! Поверить не могу.

– Тем не менее принес.

– Почему? Совсем на него не похоже.

– Видимо, он меня просто любит.

– Может, я не все знаю?

– Утиный цветочек, мы с тобой не знаем миллионов восемь разных штук! – Дети ошарашенно замерли на пороге задней двери. Я протянул им пакет. – Вам подарок от почитателя. До завтрака не сильно увлекайтесь!

Одеваясь к службе, Мэри проговорила:

– Хотела бы я знать, что это было.

– Ты про Марулло? Признаюсь, дорогая, я и сам хотел бы знать.

– Пакет дешевых леденцов…

– А тебе не кажется, что все ясно как божий день?

– Не понимаю.

– Жена у него умерла, детей нет. Подружки тоже. Он стареет. Возможно… вдруг ему просто одиноко?

– Никогда он к нам не приходил. Пока ему одиноко, попроси-ка его о прибавке! Навестил он не мистера Бейкера, а именно тебя.

Я принарядился, что луг по весне, – добротный темный костюм (мой Похоронный Черный), сорочка с воротничком, таким белым, что солнечные лучи отражались под прямым углом, возвращаясь обратно к светилу, небесно-голубой галстук в мелкий горошек.

Неужели миссис Марджи Янг-Хант сподобилась наслать бурю? Иначе откуда узнал Марулло? Вариант только один: мистер Шельмец рассказал миссис Янг-Хант, она – Марулло. Марджи я не доверяю, с чем себя и поздравляю. Кто же знает почему? Ну, никак я не пойму. С этой песенкой в голове я отправился в сад за белым цветком в петличку – в честь Пасхи. В углу между фундаментом и дверью в подвал есть защищенное от ветра местечко, где земля прогревается от домового котла и ловит каждый лучик зимнего солнца. Там растут белые фиалки, принесенные мною с кладбища, где они разрослись по могилам моих предков. Я сорвал три крошечных цветка с львиными мордочками для себя и собрал ровно дюжину для моей любимой, окружил букетик бледными листочками и крепко обернул фольгой, припасенной с кухни.