По традиции домофон открыли молча. Улыбнувшись, она потянулась к звонку, но дверь тут же открылась, и на пороге появился улыбающийся Глеб.

Значит, не обманул, сразу пронеслось в голове воспоминание о том, как он говорил, что Татьяна Александровна и его учительница.

– Подвинься, – сказала она и прошла внутрь.

Глеб закрыл за её спиной дверь.

– И тебе доброе утро! Не знал, что ты так по мне соскучилась, что пришла сюда!

Женя нахмурила брови.

– Я пришла к своей учительнице вообще-то, – буркнула она, ища глазами Татьяну Александровну, но той, к удивлению, нигде не было.

– Проходи на кухню, она сейчас придёт. Что-нибудь к чаю взяла? – спросил он так просто, что Женя онемела, а когда пришла в себя, прошла на кухню.

– Сам, наверное, с пустыми руками пришёл, а с меня спрашивает! – сказала она, ставя на стол контейнер, как заметила в вазе цветы.

Женю изводила неопределённость. Вскоре и правда пикнул домофон, и спустя пять минут на пороге появилась учительница. Глеб вышел в прихожую, и когда та поставила сумку на тумбу, он, опустившись на корточки, помог ей расстегнуть сапожки и подал тапочки.

– Спасибо, Глебушка, – сказала она и, увидев Женю, ахнула от радости. – Что же ты мне не сказал, что у нас гости? —и она с чувством обняла бывшую ученицу.

– Дорогая Татьяна Александровна! – улыбнулась девушка, в уголках глаз которой от таких душевных объятий собрались слёзы. – Я же сказала, что приду снова! А вы с Глебом, кажется, любите обо мне поболтать! Часто он к вам приходит? – поинтересовалась Женя, и женщина растерянно уставилась на парня.

– Не забывает, слава Богу! – улыбнулась она.

– Только вот почему я никогда не видела его в нашей школе? – решила уточнить Женя.

– А потому, что он учился в двадцать третьей школе. Это потом я перешла работать в первую, – с ностальгией сказала она, потрепав того по щеке. – Когда же ты приехала, Женечка? И насовсем ли?

– Вчера приехала, Татьяна Александровна. Куда ж я теперь? Хочу быть рядом с мамой.

– И что же это значит? – не без удивления поинтересовалась та, по опыту многих своих учениц зная, что, уехав однажды, те не торопятся возвращаться, хватаясь за возможности и знакомства, которые предоставляет большой город.

– А это значит, что она покорила Москву, а Москва её нет! – отозвался Глеб, и Женя улыбнулась.

Когда световой день сократился до одного часа, стало понятно – наступили Полярные ночи, которые так любила Женя.

– Так что не одна ты – любимица Сперантовой! – сказал Глеб, поглядывая на медленно шагающую Женю, которую он вызвался проводить.

Женя вдруг остановилась.

– Я боюсь того, что стала чувствовать, уехав отсюда, – призналась она. – Потому что некий Глеб Баженов никак не выходит у меня из головы.

Не расцепляя рук, парень закивал:

– Аналогично, Женя Снегирёва. Но ты так и не позвонила, и я подумал, что всё то, что между нами случилось в новогоднюю ночь и после – не имеет для тебя никакого значения.

– А что случилось между нами? – с загадкой спросила она.

– Ну как же, мы жили душа в душу, можно было бы так и продолжать!

– Ты делаешь мне предложение? – рассмеялась Женя.

Весёлый парень подхватил её смех, и он разнёсся над Кольским полуостровом.

Хорошо, что теперь не нужно было никуда уезжать, но их отношения с Глебом были несколько странными: то он держался на расстоянии и мог не писать неделями, то его одолевал такой прилив нежности, что не хотел отпускать её руку.

Стало очевидно, что Юанна не прилетит. Она встретила молодого человека, который был настроен серьёзно – в канун Нового года решил познакомить избранницу со своими родителями. У всех такая любовь-морковь… Женя расстраивалась из-за неопределённости в личной жизни.