Когда на рубеже веков Фрейд вышел из состояния изоляции, которая была отчасти самоизоляцией, и стал всемирно известен, ему было крайне неприятно находиться в центре всеобщего внимания, в том числе и внимания прессы.

Известно, что со времени своего визита в США в 1909 г. Фрейд стал относиться к этой стране с некоторой предвзятостью. Одной из причин того, возможно, стала именно столь распространенная в Америке как в академических, так и в обывательских кругах атмосфера крайней бесцеремонности. В самом деле, у Фрейда всегда было очень мало друзей, с которыми он бы легко общался и переписывался, что называется на «ты».

Каково же было отношение Фрейда к биографическим изысканиям? Говоря об этом отношении, следует, прежде всего, обратить внимание на то, кто именно выступал объектом такого исследования – другие или он сам. Фрейд без колебаний применял методы психоанализа как к известным произведениям искусства, так и к их создателям. Примеров тому немало. Среди прочих можно вспомнить царя Эдипа, Гамлета, короля Лира, новеллы К.Ф. Мейера, «Градиву» Йенсена, «Моисея» Микеланджело. Фрейд писал биографические эссе о Гёте, Достоевском и Леонардо да Винчи.

В письме Хэвлоку Эллису от 12 сентября 1926 г., написанном после получения автобиографии последнего, можно видеть, что Фрейд вполне осознавал противоречие между своим любопытством к жизни выдающихся людей и нежеланием делиться той же информацией личного порядка с другими. В его ответе были такие слова:

«Я вижу, сколь великодушно вы готовы предоставить в распоряжение биографа столь большой объем личной информации. Сам же я не нашел бы для этого никаких стимулов».

Фрейд по-разному реагировал на свои биографии, написанные Ф. Виттельсом (1924) и Стефаном Цвейгом (1931, 1933).

Предпубликационную копию немецкой версии книги Виттельса он получил в декабре 1923 г., вскоре после своей второй онкологической операции (см. главу 13). Ответ Фрейда содержал острую критику этого труда наряду с признанием его отдельных положительных моментов. Например:

«Стоит ли говорить, что сам я никогда бы не пожелал такой книги и не способствовал бы ее появлению. Я считаю, что у общества нет никаких прав на мою персону, и оно ничего у меня не почерпнет, пока мой случай… не получит полного освещения!»

Одна из основных претензий Фрейда к Виттельсу, бывшему студенту Штекеля, заключалась в том, что тот не смог объективно представить причины его разрыва с последним.

Фрейд также составил список замеченных им неточностей, ожидая, что Виттельс внесет должные поправки. Закончил письмо он следующими словами: «Пожалуйста, воспринимайте сказанное так, что, хотя я и не одобряю Ваших усилий, я никоим образом не могу их и недооценивать».

В опубликованную версию этого письма не была включена оценка Фрейдом построений Виттельса: «Возможное не всегда действительно».

Позже, ознакомившись с английским переводом книги Виттельса и не обнаружив там большей части рекомендованных им поправок, 15 августа 1924 г. Фрейд писал:

«Я убежден, что если некто знает о ком-то так же мало, как Вы обо мне, то ему не следует что-либо писать об этой персоне и уж тем более называть написанное биографией. По крайней мере, следует подождать, пока персона уйдет в небытие, чтобы возражать было уже некому».

Особенно Фрейд возражал против некорректного изложения Виттельсом эпизода с кокаином (см. главу 1), но еще больше – против истолкования им окончательного разрыва с Флиссом. Тем не менее на следующий год Фрейд дал свое согласие на восстановление Виттельса в Венском психоаналитическом обществе.