Как бы то ни было, наши доверчивые разбойники пили, ели, веселились и, наконец, погрузились в сон, оставив своего пленника без присмотра. Жюстина устроилась рядом с Дюбуа, которая тоже забылась в пьяном сне.

Увидев, что все благополучно заснули, Жюстина обратилась к Сен-Флорану.

– Сударь, – сказала она, – огромное несчастье забросило меня к этим людям. Они мне отвратительны, и я проклинаю ту роковую минуту, что привела меня в их логово. По правде говоря, я не имею чести быть вашей родственницей, – продолжала Жюстина, – Моего батюшку звали… – И она назвала фамилию покойного отца.

– Как, мадемуазель! – прервал ее Сен-Флоран, – Вы, оказывается, из фамилии…

– Да, сударь.

– Тогда само Небо подсказало вам эту хитрость. Но вы никого не обманывали, Жюстина, вы и впрямь приходитесь мне племянницей. Моя первая жена, которую я потерял пять лет назад, была сестрой вашего батюшки. О, я поздравляю себя с этим счастливым случаем. Знай я о ваших несчастьях, я бы поспешил вам на помощь.

– Сударь, сударь, – возразила Жюстина с горячностью, – совсем не потому попыталась я вас спасти. О сударь, эти чудовища заснули, нам надо бежать, воспользуемся случаем. – Говоря это, она заметила небрежно торчащий из кармана одного из разбойников бумажник своего дядюшки, потянулась к нему, вытащила осторожно из кармана.

– Бежим, сударь, – продолжала она. – Бросим все остальное, больше нам ничего не удастся спасти без риска. О мой дорогой дядюшка! Я предаю себя в ваши руки, примите участие в моей судьбе, станьте покровителем моей неопытности. Я в вашей власти, давайте же спасемся!

Трудно передать, что испытывал в эти минуты Сен-Флоран. Ожидание возможного спасения, тяжесть, которую ему предстояло взвалить на свои плечи, и страх перед разбойниками – все это привело его в такое смятение, что он не мог произнести ни слова.

– Как! – воскликнут иные из наших читателей. – Не должен ли был этот человек проникнуться нежнейшей признательностью к своей благодетельнице? Мог ли он думать о чем-либо другом, чем броситься перед нею на колени? Ну что ж, признаемся мы тогда: Сен-Флорану куда более пристало оставаться среди злодеев и мошенников, чем быть вырванным из их рук с помощью своей очаровательной и благородной племянницы. Более того, мы опасаемся, что Жюстина, избежав опасностей, которыми ей грозило соседство Дюбуа и других разбойников, в скором времени подвергнется еще большим угрозам, доверившись своему дорогому дядюшке! Да, да, именно с его стороны и после такого благодеяния, оказанного ему только что! Ах, разве нет достаточно испорченных натур, которых не сдержать никакими путами. Многочисленные препятствия только разжигают их! Мы не будем указывать на факты: довольно будет знать, что Сен-Флоран, будучи в душе немного распутником и большим негодяем, не мог не прийти в возбужденное состояние при виде того весьма пикантного зрелища, которое открылось ему в столь грозные минуты. Прелести Жюстины, которыми природа щедро украсила ее словно бы с единственной целью – толкать людей на преступления, не могли не заронить в его душе преступных замыслов.

Между тем наши беглецы устремились поспешными шагами, не говоря ни слова, подальше от опасного места, и первые лучи Авроры застали их уже вне опасности, хотя из лесу они еще и не вышли. И вместе с проблесками денницы, заигравшими на восхитительных чертах Жюстины, в сердце ее спутника все сильнее разгоралась нечестивая кровосмесительная похоть. Жюстина представала перед ним феей цветов, раскрывающей по велению первых солнечных лучей венчики роз, и даже самим солнцем, озаряющим ночную темь. А она между тем шла впереди быстрым шагом, лицо ее разрумянилось, прекрасные волосы в беспорядке рассыпались по плечам, стан являлся взорам Сен-Флорана во всем своем великолепии. Время от времени она оборачивалась к нему с очаровательной улыбкой, сулившей, казалось, так много.