Благодаря Богов за свой дар, я кинулась в дом. Вытащила запасы отвара, схватила чистую простыню, узкие снегоходы из сеней и рванула обратно.

Собаки бегали рядом со мной, пораженные суетой, встревоженно скулили и заглядывали в глаза.

В сарае я развила такую кипучую деятельность, что тени испуганно шарахались и прятались от меня по углам. Поставила кипятить воду на комфорке, на которой варила еду Норри и Бинге. Сыпанула в кострюлю трав, что обеззораживали раны и улучшали заживление. Пока зелье кипело, превращаясь в густую кашицу, я занялась переломами.

- Хорошо, что ты без сознания, - сочувственно сказала я мужчине и резким движением дернула его ногу, одновременно провернув в нужную сторону.

И снова мне послышался стон - лёгкий, на грани слышимости.

- Самое страшное позади, - бодро заверила я полумертвеца. Приложила с двух сторон ноги снегоходы и туго примотала их к ноге порванной на бинты простыней.

Потом не пожалела времени и сил и сходила в дом за ещё одной простыней, чтобы прикрыть мужское естество. Меня не смущало обнаженное мертвое тело, которое я планировала обмыть полностью, но тело живого мужчины заставляло меня испытывать робость и смущение.

Набросив простыню на узкие бедра, я проверила вторую ногу, убедилась, что она цела и занялась руками. Пальцы на обеих руках были сломаны так, словно кто-то подверг мужчину изощрённой пытке. Честно говоря, к ним даже дотрагиваться было страшно, не то, что выправлять.

Но я справилась. Расколов на тонкие плоские щепки одну из колод, я перемотала мужские кисти, проложив деревяшки между пальцев и туго стянув их вместе, предварительно смазав раны подоспевшей лечебной кашицей.

Когда с видимыми ранами было покончено, я достала отвар. Поколебалась, но всё-таки налила в ложку густой вязкой жидкости. Открыла рот мужчины, сжав щеки пальцами, и влила отвар в рот. С последствиями буду разбираться потом. Сначала нужно его выходить.

Действие отвара, который я выпила по дороге, подходило к концу. Ноги начали заплетаться, а руки терять чувствительность. Из последних сил я снова ухватилась за покрывало и поволокла пациента в дом.

- А ты, как будто тяжелее стал, - вяло ругалась я, отталкиваясь ногами. Подтащила волокушу к ступенькам, тоскливо посмотрела на них, потом на тело у моих ног. Перед глазами уже мутилось.

- Сейчас свалюсь рядом и замёрзнем вместе, - пригрозила я безжизненному телу. От отчаяния мне показалось, что все было зря и, после стольких моих усилий, мужчина всё-таки погиб, но прижатые к шее пальцы снова поймали трепет жизни. Это придало мне немного сил, и самый трудный барьер в виде ступеней был благополучно преодолен.

Я затащила его в спальню, укрыла снятым с кровати покрывалом. Потом, ругаясь и шатаясь, вышла во двор, стащила седло со стоящей в стойле Стрелки, закинула ей еды, покормила собак и закрыла их в сенях. Добрела до кровати, кое-как стянула верхнюю одежду и упала на постель прямо поверх одеяла.

- Не выживешь - придушу, - успела пригрозить лежащему на полу мужчине перед тем, как отключиться.

Утром мне было плохо. Боль кипела в голове, как в кастрюльке с отваром - булькала, взрывалась и дымила. Я со стоном села, спустив ноги на пол. Взвизгнула, когда ступни коснулись не коврика, а чего-то мягкого и плотного. Но страх тут же схлынул, рассеянный воспоминаниями о вчерашнем дне.

- Ледышка, - пробормотала я, морщась, - ты меня напугал.

Мужчина мне, естественно, не ответил. Я убедилась в наличии у него пульса, подложила под его голову свою подушку и отправилась проверять своих животных. Выпустила собак и пошла чистить Стрелку.