– Ладно, вон докторица сюда направляется, обратитесь к ней.

– Больные? – тут же задала дежурный вопрос докторица.

– Нет, мы практиканты, – ответил за всех Адя. – Интересуемся методами лечения любви.

– Ах, вот как? Похвально.

– Позвольте полюбопытствовать, каких успехов вы достигли на столь конструктивном и ответственном поприще?

– Поприще наше технически слабо оснащенное, еле справляемся. Да и болезнь уж больно заразна.

– Ну а лекарства какие-либо от этой чрезвычайно вредной болезни имеются?

– Наши ученые доктора уже почти вплотную приблизились к изобретению универсального средства, антилюбвин называется. Но это пока в стадии разработки.

– А как работают прочие методы?

– Основной принцип, дать понять пациенту, что он очень, очень болен. Тогда болезнь, бывает, уходит сама.

– О, это замечательно! Значит, положительные результаты все-таки имеются?

– Да, но не особо. Лечим их, лечим, этих люблюдков, а они, паразиты, не хотят выздоравливать.

– Но ведь выздоровление не столь уж и важно, главное, собственно процесс лечения!

– Да-да! Какой способный молодой человек! Вы все правильно понимаете.

– А нельзя ли нам взглянуть на сам процесс? – включилась Корова. – Ваш богатый опыт для нас очень ценен.

– Пожалуйста, – согласилась польщенная докторица, – вот как раз сейчас собираемся заняться усиленной терапией. Пойдемте в лабораторию.

Вся компания последовала за докторицей, а Корова по ходу задавала еще вопросы.

– Скажите, а они сами к вам обращаются за лечением?

– Бывает, приходят, и поодиночке, и парами. Но это в тех случаях, когда болен кто-то один из двоих. А которые больны оба, те лечиться вообще не хотят, их силой приводят.

– Зачем же так жестоко?

– А как прикажете поступать с антисоциальными элементами? Если с ними не бороться, что тогда станет с обществом?

– И какими методами вы их лечите?

– Для пар мы проводим курс обезлюбливающей терапии. А если поступает одиночка, с диагнозом неразделенной любви, так его сразу в реанимацию. Но вам повезло, у нас тут одна парочка, он ее любит, она его нет, вот и обратились к нам за помощью, добровольно. Мы подобную сознательность граждан очень приветствуем, поэтому проведем с ними облегченный сеанс, не очень болезненный.

Они подошли к операционной, которая снаружи была оборудована стеклом, а изнутри зеркалом, что давало возможность наблюдать за всем процессом, будучи незамеченными.

– Вот, видите, как удобно, – обратилась докторица к делегации. – Я отсюда буду руководить операцией, а вы можете смотреть.

Внутреннее убранство операционной было не совсем обычным, там отсутствовало главное – операционный стол с приспособлениями и инструментами. В центре стоял один лишь прочный стул с привязными ремнями, рядом с ним небольшой столик, да стеклянный шкаф, по-видимому, с медикаментами. На стульчиках у стены сидели парень с девушкой, по бокам их стояли два медбрата крепкого телосложения, а еще медсестра возилась со шприцами и какими-то пузырьками.

– Так, ребята, усаживайте пациента на стул, – скомандовала через микрофон докторица.

Братья, не церемонясь, схватили парня под локти и поволокли к стулу. Тот, не ожидая такого обращения, начал было сопротивляться, но с ним быстро справились, привязав накрепко руки и ноги к подлокотникам и ножкам стула.

– Что вы собираетесь делать? – закричал парень.

– Ничего страшного, пациент, успокойтесь, это совсем не больно, – прозвучал голос докторицы из-за стекла.

– Дорого-ой! – окликнула его девушка. – Ты не волнуйся, ведь мы тебе хотим только добра! Тебя вылечат, и ты снова станешь нормальным.