– Китайцы в Венеции? – удивилась я.

– О да, группы китайских туристов заполоняют всё. Там улочки местами шириной в метр, а на тебя движется эта непобедимая терракотовая армия. Но если дождаться ночи, можно увидеть совсем другой город. Пустые улицы, пустая площадь Сан-Марко, словно весь город принадлежит тебе. Луна и звёзды плавно качаются на волнах Гранд-канала, и кажется, можно услышать шёпот влюблённых, живших здесь сотни лет назад.

– Да ты и вправду влюбилась, – улыбнулась я. – А говоришь, что не веришь в любовь.

– Ну, может, только совсем чуть-чуть, – зевнула в ответ Оксана.

Утром я встала как обычно в 5:30. Оксана сопела в подушку, а я уныло поплелась на кухню ставить чайник. Хотелось спать и немножечко умереть.

Утро было хмурым, но без дождя. И на том спасибо, как говорится. Необъятные лужи на асфальте ничем не отличались от Венеции. Вот только вместо запаха свежей выпечки несло шаурмой из ближайшего ларька, а вместо церковных благовоний – помойкой. Это бомж, подъехавший к мусорным бакам на белом самокате, копошился в пакетах. Вот даже у клошара есть средство передвижения, а у меня только проездной на месяц. Разве это справедливо? Где моя гондола?

Маршрутка подъехала почти сразу. Проводив взглядом своего «принца на белом коне», я вновь наткнулась на табличку «Ключ от аппарели». Вот приеду в садик и сразу загуглю.

В вагон метро набилась уйма народа. Жуткий запах страданий с верхними нотками вчерашнего перегара разъедал всё живое. С трудом выбравшись из подземного ада, я столкнулась с дальнейшими трудностями. На остановке была куча людей, а транспорта не было.

– Извините, – обратилась я к курящему в сторонке мужчине, – а что, дорогу перекрыли?

– Так и не первый раз уже, – отозвался тот и сплюнул на асфальт. – Из-за этого пиздюка все теперь на работу должны опаздывать.

– Да тут школа спортивная рядом, – пояснила женщина в цветастом платье. – Туда сына какого-то депутата с кортежем возят. И пока он едет, дорогу перекрывают.

– Не для того мой дед в сорок пятом воевал… – продолжил курильщик.

Толпа загалдела. Каждый считал своим долгом высказаться по поводу происходящего. А я ещё раз убедилась, что общественное мнение – это мнение тех, кого не спрашивают.

В садике всё шло своим чередом. Я целый день занималась глажкой, изредка отвлекаясь на смену памперсов моих подопечных. Запах свежевыстиранного белья поднимал настроение и переносил меня на Альпийские луга. Казённого кондиционера я не жалела. Во мне предательски зарождалось желание завернуться в пододеяльник. Желание я подавила, но на пару мгновений всё-таки зарылась носом в наволочки. Какие же они свеженькие! Утюжок был современным и лёгким, поэтому физически глажка была несложным процессом, а вот внутренний голос, который змейкой проскальзывал в мозг, значительно усложнял работу.

– А что дальше?

Это был тот вопрос, который я обычно старалась себе не задавать. Напротив меня сидел мой двойник, который вопросительно смотрел на меня.

– Венера, ты и дальше хочешь гладить эти простыни?

– Опять ты! Давай не умничай мне тут.

– До пенсии будешь бегать с памперсами? Хотя какая пенсия? Ты даже официально не устроена.

– Замолчи, пожалуйста. Дай мне догладить бельё без самокопаний.

– А как же семья? У каждой женщины должна быть семья.

– Сдалась мне эта семья! Вон у Марины вечная история: то сходятся, то расходятся. Упаси господь от такого.

– А дети? Ты должна состояться как мать. Твои яйцеклетки уже дряхлеют. Часики-то тикают.

– Ничего уже там не тикает, я вытащила батарейки из своих биологических часов и вставила их в вибратор.