Рикардо затряс головой, не веря своим ушам, а затем принялся переводить мои слова остальным членам группы. Не знаю почему, но я немного нервничала по поводу их возможной реакции. Многие люди знали о моем путешествии, но они были по большей части друзьями и членами семьи. Я впервые рассказала о своих планах людям, с которыми только что познакомилась.

Уго выпрямился на своем сиденье. Его глаза стали еще больше. Они были так велики, что я подумала: сейчас они выпрыгнут из орбит.

«Mierda, señora! Estas loco».

Рикардо быстро перевел: «Он сказал: «Черт, дамочка! Да ты сумасшедшая».

«Да, спасибо, – сказала я со смехом. – Эту часть я поняла, я уже не первый раз ее слышу».

По мере того как я рассказывала людям о своих планах и цели, которую себе поставила, я стала замечать характерную тенденцию. Почти каждый человек считал меня сумасшедшей, и я уверена, что вам будет нетрудно догадаться, как отреагировала на мое решение мать. Как выясняется, если подавляющее большинство твоих знакомых людей начинают называть тебя сумасшедшим, в какой-то момент ты начинаешь им верить. Начинаешь спрашивать себя, а не правы ли они, начинаешь сомневаться в своих идеях и решениях, а потом – если ты похож на большинство людей – просто решаешь отложить все в долгий ящик, лет на тридцать пять.

Мне потребуется много времени, чтобы осознать, что реакция в духе «ты – сумасшедшая» есть сигнал продолжать движение на всех парах, и чтобы понять, что божественные вмешательства и идеи, рожденные в результате этих вмешательств, вовсе не обязательно должны быть поняты сразу, особенно другими людьми.

во мне тут же что-то щелкало: я называла это шерстяным клубком козлиного позора.

Потому что Яггеры, даже мужчины, не бросают вот так просто все то, над чем так усердно работали. Не важно, что речь идет о некой цели, дающей ответ на вопрос «А что дальше?» Яггеры не спускают все свои сбережения на какое-то таинственное послание, которое они видят на синем жестяном знаке. Яггеры вообще не видят никаких «таинственных посланий». Они женятся и выходят замуж. Заводят детей (опять шутка про козлов, кстати говоря. Простите, не могу сдержаться). Они усердно работают и зарабатывают деньги. Они строят сытую и спокойную жизнь.

Но вот, что я осознала, – нужен всего один человек. Одно теплокровное существо рядом с тобой, которое видит адекватность в твоем безумии. Один человек, который дает тебе разрешение, которое ты так отчаянно жаждешь получить. И к счастью для меня, такой человек появился в нужном месте в нужно время, прямо как моя персональная версия мастера Йоды.

В январе 2009-го я пришла на вечеринку по случаю дня рождения друга. Празднование проходило в маленьком итальянском ресторанчике, и, пока я попивала вино в раскрашенном в темных тонах и тускло освещенном холле рядом с уборными, я случайно наткнулась на Рана. Ран – бывший коллега и друг. Он – человек огромных размеров, возвышающийся над большинством людей вокруг, а еще он израильтянин, отчего его акцент придает его и так глубокому, раскатистому голосу оттенок властности и внушительности. На первый взгляд он не тот, на кого захочешь наткнуться, попивая вино в тускло освещенном коридоре, выкрашенном в темные тона, но практически в каждом моем воспоминании, связанном с Раном, он предстает в моем воображении с немного озорной, самодовольной ухмылкой на лице. Он – настоящий душка, большой, грозно выглядящий, внушительно басящий душка, и в тот момент я с удовольствием задержалась поболтать с ним за бокалом кьянти.