- Так ничего же не случилось! – негодовал танцовщик. – Подумаешь, задел слегонца во время прыжка!

- Сегодня не случилось, - кивнула Диана, - но проверять, не случится ли завтра – я не стану, - посмотрела на Любарского: - Мы можем разделить па-де-де на два сольных выступления. И пусть Вася прыгает и скачет на радость себе и публике в гордом одиночестве. А можем просто исчленить гранд жете ан турнан. И забыть о «великолепном» исполнении Сташевского.

- Но ведь от этого партия потеряет едва ли не треть великолепия! – взвыл принц-Вася.

- Зато я сохраню здоровье, - парировала балерина. – Внимательно посмотрела на танцовщика: - И, насколько мне помнится, во втором составе па-де-де исполняется именно так?

- Мы начали вводить прыжок на последних репетициях, - пробормотал Любарский. – И Влад прекрасно с ним справился.

- Не настолько прекрасно, как мой брат, - не собиралась отступать Диана. – Если бы Сергей знал, что на гастролях вы введете гранд жете ан турнан в текстуру танца, он бы с тобой порепетировал.

- Да что ты тычешь мне своим братцем?! – принца-Васю что называется, понесло. – Все и всё давно знают и о Сереженьке, и, кстати, о тебе!

- О чем ты говоришь? – пролепетала девушка.

- О том, - криво ухмыльнулся Влад-Вася. – Думаешь, что все слепые? Что никто не знает и не понимает, что творится в вашей семейке?!

- Замолчи немедленно! – рявкнул Любарский на своего протеже. – Вам вместе еще месяц танцевать! Что бы там ни было, не смей ни о чем говорить!

- Нет уж, - Диана плотно сжала губы, - пусть продолжает, коль начал. Что ты имел в виду, говоря о нашей семье?

- Инцест! – взвизгнул Вася. – Мерзкое кровосмесительное совокупление! Весь театр давно все о вас знает!

- Ну ты дурак, - Диана, вопреки опасениям Любарского, весело расхохоталась. – И ты, и все, кто в чем-то заподозрил нас с братом. – Посмотрела на хореографа: - Вы ни о чем не беспокойтесь. Я дотанцую с этим, - поморщилась и кивнула на Васю, - гастрольный тур. Ставить под угрозу провала труппу из-за одного идиота глупо и неправильно, - развернулась и покинула номер.

- И чего ты добился? – Богдася вздохнул. – Зачем наговорил девчонке всякого?

- Я правду сказал! – не собирался признавать вину танцовщик. – Ты ведь сам знаешь, какие слухи ходят в театре! У Дианки этой никого нет! А у Истомина здоровья хватит и на сестричку, и на еще парочку таких же. Слышал бы ты, чему он меня учил! – скривил лицо: - «Поднял, понюхал, опустил».

- И что в этом такого? – удивился Любарский. – Этому балетному «баяну» уже сто лет в обед, - заулыбался: - Хватит о них! Лучше давай «понюхаем» друг друга. Без подъемов и опусканий. Иди в спальню. Я сейчас догоню.

Хореограф просмотрел список телефонных номеров, в которые поселили труппу. Нашел нужный.

- Где там Малышкина? – спросил взявшую трубку.

- Спит, - последовал ответ. – Разбудить?

- Не нужно, - немного помолчав, уточнил: - Она ни о чем не говорила, когда пришла?

- Нет, - ответила собеседница. – Пришла, и сразу спать завалилась, - полюбопытствовала: - А что случилось?

- Ничего, - вздохнул Богдася. – Все в порядке, - положил трубку на рычаг и направился спальню.

***

16. Глава первая (2)

***

Диана не спала.

Она лежала на узкой койке шестиместного гостиничного номера, отвернувшись к стене, и прокручивала в голове только что состоявшийся разговор.

Конечно, для неё не были секретом свободные нравы в среде балетных.

Конечно, она неоднократно становилась невольным свидетелем разговоров в гримёрке о том, кто и с кем делит постель и проводит ночи.

Но её это не касалось!