Однако «взрослая», серьезная литература редко смотрит на смерть с доброй улыбкой. В детских книгах это случается чаще. Впрочем, традиция смеяться над Смертью существовала издавна – в народных сказках Смерть иногда даже удавалось засунуть в мешок. По словам писательницы, педагога, главного редактора сайта «Папмамбук» Марины Аромштам, «смех над смертью – вполне традиционное и испытанное оружие человечества в борьбе с этим исконным врагом»[18]. Так, с улыбкой, со смехом, а иногда и совершенно серьезно, детская книга говорит с ребенком о смерти. Чтобы ребенок мог войти в жизнь, он должен разобраться в смерти, научиться видеть в ней не угрозу, а часть жизни с ее нормальным ходом вещей.
Глава 2
Психологическая подоплека
Им же здесь прививают смертонавыки […], если вы и дальше будете мешать их смертовоспитанию, я пошлю за санитарами и вас выставят отсюда.
Олдос Хаксли.О дивный новый мир
Психологи давно задумались о том, как человек воспринимает смерть. О сложных отношениях людей со смертью психологи написали немало книг, и, я уверена, именно в эту минуту пишутся новые. Зигмунд Фрейд утверждал, что «в свою собственную смерть никто не верит, или, что то же самое: в бессознательном каждый из нас убежден в своем бессмертии»[19]. По его мнению, уже первобытный человек относился к смерти двойственно – с одной стороны, очень серьезно, как к концу жизни, но с другой – отрицая смерть, низводя ее до чего-то исключительно маловажного. Обсуждая дуалистическую природу влечений и их вечную борьбу, Фрейд в конце концов противопоставил жизненные, жизнеутверждающие импульсы и инстинкт смерти, влечение к деструкции, то есть две жизненные силы, которые принято называть Эросом и Танатосом[20]. Отношения человека со смертью представлялись Фрейду чрезвычайно важными:
Не лучше ли было бы вернуть смерти в действительности и в наших мыслях то место, которое ей принадлежит, и понемногу извлечь на свет наше бессознательное отношение к смерти, которое до сих пор мы так тщательно подавляли?[21]
Значительная часть философов, психологов и психоаналитиков поддерживает идею о существовании влечения к смерти, бессознательного стремления организма к возвращению в неорганическое, «исходное состояние». Эти исследователи признают наличие такого влечения – активного, движущего, влиятельного, часто связанного с агрессией. Другие ученые и мыслители принцип влечения к смерти категорически отрицают.
На протяжении всего двадцатого века делались многократные попытки изучить с научной точки зрения не только наши взаимоотношения со смертью, но даже посмертие, тем самым переключая дискурс о загробном существовании из религиозных рамок в естественнонаучные. Наиболее интересное имя в этом процессе – американский исследователь Рэймонд Моуди, который задумался о самом феномене смерти и посвятил ему книгу «Жизнь после жизни» (1976). Моуди обсуждает табуированность темы смерти в нашем сознании, наше нежелание думать на эту тему.
Мы ощущаем (иногда чисто подсознательно), что наше даже косвенное соприкосновение со смертью сопровождается представлениями о собственной смерти. Оно приближает ее и заставляет задуматься[22].
Моуди собрал огромную коллекцию свидетельств тех, кто перенес клиническую смерть; по его данным, их переживания и видения в эти минуты удивительно схожи между собой. Тем не менее трудно оценить реальность этих переживаний, и вопрос о научном подтверждении посмертия по-прежнему остается открытым.
Американка Элизабет Кюблер-Росс положила начало изучению наших эмоциональных реакций на смерть. В своей книге «О смерти и умирании» (1969) она акцентирует внимание на том, как люди относятся к близости своей собственной смерти