4 февраля 1774 года, по словам историка, дежурный генерал-адъютант князь Г.Г. Орлов, вернувшийся после отставки к исполнению своих обязанностей и ничего не подозревавший о переписке Екатерины II и Потемкина, ввел вернувшегося с Турецкого фронта генерала в покои императрицы, с этого дня, можно предположить, между ними начался любовный роман.

В Зимнем дворце сразу стало известно о новом фаворите императрицы.

И с первых же дней пребывания Потемкина во дворце и свидания с Екатериной на него посыпались звание за званием; генерал-адъютант, вице-президент Военной коллегии, подполковник Преображенского полка. А вскоре были открыты двери в спальный кабинет императрицы. Она не обманулась в своих ожиданиях. Григорий Потемкин был как раз таким человеком, которого она так давно ждала, он был не только любовником, но и прекрасным деловым партнером, мысли, проекты, замыслы так и блистали в его золотой голове. Он знал об отношениях России с Польшей, Австрией, Пруссией, знал о разделе Польши в 1772 году, когда России отошли области Белоруссии, исконные земли России. И то, что говорила Екатерина о внутренней и внешней политике, всегда находило отзвук в его душе. Обсуждали восстание казаков во главе с Пугачевым – Потемкин тут же предложил императрице послать на усмирение восставших генерала Суворова, он мужественный и опытный полководец, он сразу сделает правильные выводы, долго бунтовщик не протянет. Екатерина II тут же отдала распоряжение о Суворове.

– Ты, Григорий, и не представляешь, вот уже целых два месяца Оренбург осажден толпою разбойников, производящих страшные жестокости и опустошения. Два года назад у меня в сердце империи была чума. Теперь на границах Казанского царства политическая чума, с которою справиться нелегко… Генерал Бибиков хорошо начал, но не выдержало его сердце, умер, теперь, чтобы побороть этот ужас XVIII столетия, который не принесет России ни славы, ни чести, ни прибыли, необходимо новое напряжение. Все же с Божиею помощию надеюсь, мы возьмем верх, ибо на стороне этих каналий нет ни порядка, ни искусства. Это сброд голытьбы, имеющий во главе обманщика, столь же бесстыдного, как и невежественного. Какая перспектива для меня, дорогой мой Григорий, не любящей виселиц! Европа подумает, что мы вернемся ко временам Ивана Васильевича Грозного (РА. 1870. Стб. 1431–1432).

– Ты, матушка императрица, не тужи, вспомни и посмотри на тех, которые тебя окружают, Румянцев вот-вот заключит мирный договор, силы у него превосходные, а с пугачевщиной справимся, дай самый малый срок.

Переписка Потемкина и Екатерины Алексеевны в это время удачно передает их взаимоотношения. Не раз Екатерина признается Потемкину в самых нежных чувствах, в любви, взаимопонимании. А вот по многим вопросам внешней и внутренней политики возникали яростные споры, затем любовники мирились, но потом следовали новые взрывы разногласий. С 7 по 21 февраля Екатерина в письмах-записочках Потемкину сообщает о различных мелочах и подробностях быта того времени. Они стали так близки, что после любовных утех касались любых тем, политических, бытовых, положения в стране.

Однажды Потемкин сгоряча напомнил Екатерине о ее непреходящей страсти к мужчинам, о ее бесконечных любовных похождениях. Она оторопела и с удивлением посмотрела на него:

– Что ты говоришь? Ты просто ничего не знаешь об этих так называемых похождениях. Я одиннадцать лет страстно любила Григория Орлова, прощала ему измены, и он любил меня, но вседозволенность ему кружила голову, и он частенько ходил к фрейлинам, любовался ими, а потом… Почти пять лет я любила графа Понятовского, он умница, красавец, а потом предоставила ему возможность стать королем Польским. Но ты совсем ничего не знаешь о наших отношениях с моим мужем Петром III? Чтобы отбить у тебя охоту попрекать меня любовниками, ты послушай мою печальную историю. Императрица Елизавета устроила все пышно, вокруг нас крутились самые известные имена, накануне свадьбы я собрала своих юных фрейлин и спросила о том, что мне делать с князем в постели, поговорили мы о разнице полов, но практически никаких советов не услышала. Мама, принцесса Иоганна Цербстская, тоже что-то невразумительное говорила о разнице полов, велела быть послушной мужу, что он скажет, то и делать.