– А сейчас-то чего явилась? – пробудила собеседницу от воспоминаний Ираида Кимовна.

– Дом покупателям показывала.

Старушка ехидно улыбнулась.

– Попугала покупателей джунглями, сначала надо было порядок навести, а потом товар предъявлять. Ты это, хоть фотоальбомы забери домой, а то ведь новые хозяева выволокут всё на кучу, да и сожгут. Для чужих это просто хламьё.

– Заберу. Надеюсь, сегодня Сашка сделает машину. Побываю дома, вернусь сюда и приведу двор в порядок.

– Ну-ну…– недоверчиво протянула Ираида Кимовна. – По себе сужу, поэтому и говорю: ты явно ничего тяжелее ложки не поднимала. Хотя… поживём – увидим. – Старушка прикурила сигарету, другой рукой, похожей на птичью лапку, уцепила чайник. – Мне пора, Инквизитор заждался. Хорошо, что тебя Маня не видела, она бы за бабушку почище меня отругала. Маня-то её лет тридцать знает.

Кармель проводила взглядом щуплую сухую фигуру соседки. Потом навела порядок на кухне и позвонила Кузнецову.

– Привет, Крыжовник. Как там моя машина?

– Часа через три будет готова. Подходи, заберёшь. – В трубке слышались голоса Толика и Чучи.

«Алкаши, пьют уже что ли?» – удивилась Кармель.

Вышла на улицу, позвала кошку.

– Кис-кис.

Подождала, животное так и не появилось.

Чтобы убить время, отправилась на поиски фотоальбомов. В серванте на нижней полке обнаружила три альбома: очень старый, в чёрной потрескавшейся дерматиновой обложке, поновее в розовой бархатной и самый большой в синей обложке из плюшевой ткани. Открыла первый. С пожелтевших снимков на неё смотрели молодые и весёлые люди. Одна молодёжь. Строители Бама. Вспомнила Кармель. А ведь ей в детстве бабушка рассказывала, что она познакомилась с дедушкой на стройке. Он водил огромный Белаз, а она работала крановщицей. Кармель нашла фото бабушки. Тоненькая стройная девушка в лёгком шифоновом платье стояла рядом с высоким широкоплечим блондином. Перебрала все снимки. Вот они за свадебным столом такие счастливые. Какая красивая пара: оба светловолосые, голубоглазые, чем-то похожие. Как жаль, что она никогда не видела деда. Он умер задолго до её рождения. Кармель открыла розовый альбом. В нём были собраны детские снимки мамы. «Наверно только у по-настоящему любящих людей мог родиться такой необыкновенно прелестный ребёнок. Да уж мама Ася сначала оказалась чудесной малышкой, потом необыкновенно милым подростком и, наконец, девушкой – настоящей красавицей. Почему же из этой любви выросла махровая эгоистка? Кармель любила мать, но, тем не менее, понимала: да, эгоистка. В третьем альбоме она обнаружила свои фото, Эйтана, родителей, старательно подписанные, с датами, пояснениями. Представила, как бабушка вечерами разглядывала снимки и, может, ей становилось не так одиноко. Кармель сложила альбомы в пакет, переоделась в свою не очень свежую, да еще в пятнах одежду, замкнула входную дверь и потопала к автомастеру за машиной.

Возле двора Кузнецовых Кармель обнаружила уже знакомую компанию друзей.

– Можешь забрать машину, – Александр вложил ключи в руку Кармель. – Чем это от тебя несёт? – Он принюхался: – Дымом. Костёрчик жгла?

Чуча с трудом сфокусировал взгляд на ней и пьяно захихикал.

– Ты там часом бабкину хату не спалила?

Толик решил внести свою лепту и, окинув взглядом Кармель, добавил:

– А ты уже не так хорошо выглядишь, как давеча.

Кармель посмотрела на мятые брюки в жирных пятнах, она не нашла утюг, а пятна без порошка не отстирывались и процедила:

– Я, может, первый раз так выгляжу, а вы, судя по всему, каждый день. – Она села за руль, включила зажигание. – Саш, спасибо за ремонт.