– Кристина, ты что творишь?

– То, что маманя сказала, то и творю. Я теперь, оказывается, девочка взрослая, неглупая и могу сама о себе позаботиться. О себе я забочусь! Понятно?!

Похоже, она действительно о себе позаботилась. Рядом с девицей стояли два бугая в кожаных косухах. Каждый из них держал по два баула. У бородатого бугая на плече висело длинное ружье с магазином, напоминающим автоматный. У лысого бугая с татуировкой на шее из-за голенища остроносого сапога торчала дубинка, а из-за пояса на пиратский манер выглядывал обрез. Был виден винтовочный затвор и рукоятка, обмотанная синей изолентой. В руках, помимо баулов, лысый нес топор на длинном топорище. Старик понял, что пока они сидели в салоне магии, дочка адвоката успела подняться в их квартиру и собрать вместе со своими амбалами вещи.

– Кристина, где мама? – Блидевский преградил дочери путь.

– А где ей быть? Вчера утром на чартере в Испанию улетела со своим Эдиком. Удивлен? Да отвали ты. – Девица ударила ладонью по протянутой к ней руке адвоката.

Тут внезапно включился бородатый. Он пнул адвоката в грудь. Даже не пнул, больше это походило на толчок ногой. Так толкают попавшийся на дороге стул или пустую урну. Адвокат успел закрыться руками, но все равно пинок верзилы отбросил его в сторону.

– Ах ты, дрянь неблагодарная. Я же тебя растил. Так с отцом, которому ты всем обязана… – зашипел адвокат, пытаясь подняться с грязного пола.

Девица резко развернулась прямо перед дверью и динамичными шагами прошла в сторону корчащегося в грязи адвоката.

Она склонилась над ним.

– Чем обязана? Отчеством своим, Олег Вениаминович? Фамилией? Задницей в рубцах? Тебе еще что-нибудь напомнить? – Девица бросала слова в лицо адвоката, как будто выплевывала их.

Она обидно толкнула его раскрытой ладонью в лоб. Поднимающийся Блидевский вновь упал на пол, в грязь. Девица выпрямилась и кинула в него связку ключей.

– Как же я всех вас ненавижу, скоты! – бросила она напоследок.

Бородатый и лысый флегматично созерцали семейную драму. Девица прошла между ними и вышла из подъезда, оба бугая в косухах устремились за ней. С улицы донесся рокот мощных мотоциклетных моторов, а затем подряд три выстрела.

Адвокат понуро сидел на заднице. На его лице играла уже знакомая гаденькая улыбка. Валентина подошла к нему и присела рядом на корточки.

– Возьмите себя в руки. Без эмоций. Похоронить себя всегда успеете. А жизнь – она неизвестно как может обернуться. Живы, здоровы – и славу богу.

Старик почувствовал, что Валя говорила эти слова много раз сама себе, и не только в последние часы. Может, это у нее девиз жизни такой.

Адвокат посмотрел ей в глаза. Отчаяние и растерянность сменилась в его глазах какой-то крысиной злобой.

– Так вот я и поверну жизнь им, как мне надо. Они меня узнают. Я им устрою.

Глаза его полыхнули языками безумного пламени.

Блидевский зажал в кулачке брошенную дочерью связку, вскочил, как на пружинке, и побежал в сторону лестницы.

– Ты куда, батон! – зрелым мужским голосом рявкнул недоросль.

Подросток подался вслед за сверкавшим пятками адвокатом. Они оба скрылись за дверью лестничной клетки. Модель поднялась с корточек, поправила спортивные брючки и, оглядев себя в зеркало на стене, направилась к аквариуму, вернулась в салон магии.

– Неужели меня Игорь тоже бросил? – сказала она и закусила нижнюю губу.

– Не надо о плохом думать. Все беды человека от плохих мыслей. Я вот всегда думал хорошие мысли, и у меня в жизни все получалось, – заговорил Казарян. – Вот и сейчас я знаю, что моя Лали и дети вместе домой идут. А я их тут жду.