– Не шевелись! Стартуем!

И нога прижала меня обратно к полу – с гражданскими тут явно не церемонились. Краем глаза увидел, как тень последнего бойца влетела во внутрь, и машина дала ходу, набирая скорость в направлении противоположном тому, где я оставил Волчонка.

– Стойте! – я снова пытался приподняться. – Вы… Вы не понимаете… Мне надо… надо вернуться!

Нога опять пригвоздила меня к полу:

– Лежи уже, мать твою!

А тем временем над головой вновь загрохотали автоматы – видимо, твари нас все-таки преследовали. Железный пол на каждый выстрел отдавал гулким эхом, а во время очередей еще и бил по затылку с упорством, достойным отбойного молотка.

Я уже не пытался подняться, видел лишь мелькавшие во вспышках над собой оскаленные лица военных. И почему-то даже подумал, что они сейчас выглядят куда страшнее, чем те твари, которые на меня напали. Сейчас они увозили меня все дальше от убежища, где остались девчушка с собакой, поэтому я их практически ненавидел.

– Уффф… Вроде отстали! – снова загремел командирский голос. – Отставить стрельбу! Отставить, я говорю!

Но прошло еще как минимум пару секунд после прозвучавшего приказа, прежде чем выстрелы окончательно стихли.

– Двери! Закройте двери!

Что делать?! Вывалиться из БТРа на ходу?! Я не знал, какую он в принципе развивает скорость на трассе, но понимал, что ее точно хватит, чтобы помочь мне совершить самое идиотское самоубийство в истории города. Нет, так точно я Волчонку ничем не помогу, да и родных своих не найду. Поэтому молча наблюдал, как солдаты закрывают десантный отсек.

– Куда мы едем? – спросил я.

– Увидишь! – усмехнулся командирский голос. И от этого смешка мне стало не по себе…

Минут через десять бронетранспортер сбавил ход. Притормозил (видимо, миновали КПП) а, затем еще немного проехав, замер на месте.

– Конечная! Все на выход! – скомандовал офицер.

Двери открылись – в лицо ударил луч прожектора. Настолько отвык от света, что глаза сразу заслезились.

С электричеством у них точно все хорошо. Причем не было слышно гула генераторов, скорее всего, спрятаны под землей.

Один из молодых солдат, который в форме больше смахивал на игрока-пионера во взрослой хоккейной экипировке, подхватил меня за плечо.

– Куда его? – спросил он у командира.

Тот как раз повернулся ко мне настолько, чтобы его можно было рассмотреть. До этого воображение рисовало эдакого Сильвестра Сталлоне из фильма «Неудержимые» – высокого, жилистого бугая с большими ручищами. Этот же офицер был мало похож на героев киношных боевиков. Скорее на карикатурного белогвардейца из советских фильмов: маленький, худенький, да еще и с усищами, который завивались в разные стороны. Мои губы невольно расползлись в улыбке.

– Вниз его! – «белогвардеец», видимо, уловил мои эмоции. – Пусть там посмеется… если сможет.

– Шагай! – я еще не успел очухаться от такой «гостеприимности», а мне уже тыкали стволом автомата в плечо, указывая дорогу.

Мы находились на перроне железнодорожного вокзала. Прожекторы хорошо освещали здание, которое нынче перевели на осадное положение: возле входа были аккуратно уложены мешки с песком, а сверху еще и накручена колючая проволока. Из тьмы на меня таращились стволы пулеметов. Тут же, поперек перрона, стояла пара БТРов.

Окна вокзала большей частью были разбиты и завалены мешками, а заодно и остатками разнообразной мебели. В них зияли бойницы, так что, по моим прикидкам, вся площадь вокруг вокзала хорошо просматривалась, а при желании – простреливалась. Лучше не дергаться и не проверять реакцию тех, кто там засел.