Эмили подняла голову.

– Это традиция, – объяснил он.

– О.

Она взглянула на красивую янтарную смолу, рассмотрела внутри ее пойманное в ловушку крылышко бабочки. Немного похоже на то, что чувствует она. Всегда чувствовала.

На ловушку собственной застенчивости. На невозможность летать.

– А теперь сыр. Надеюсь, ты любишь сыр?

– Да, – кивнула Эмили, положила смолу в сумку, наблюдая, как Алехандро нарезает сыр ломтиками и жестом просит ее взять вилку. Она замешкалась. – Вообще-то я не люблю козий сыр.

– Ладно.

Откуда ему знать, как тяжело ей рассказать о своих предпочтениях.

– А как насчет овечьего?

– Не знаю. Звучит ужасно, но…

– Он мягкий, сладкий.

Сегодня «обычное» оказалось намного сложнее.

Она сказала, что умирает с голоду и простых закусок не хватит.

– У меня не было времени позавтракать, и в тележке почти ничего не осталось.

– В тележке?

– В самолете. Когда до меня дошли, все бутерброды уже съели.

Путешествуя первым классом или на частном самолете, он не сталкивался с подобной проблемой. Эта история вызвала его улыбку.

– Ты только начала?

– Да. Я всегда увлекалась фотографией, и в университете была дисциплина «Как разработать вебсайт». Правда, учебу я не закончила. Просто, чтобы ты знал.

– Я не видел твое резюме, Эмили. Тебя порекомендовала София. Мы хотим, чтобы этот сайт был свежим, обновленным. Лучше демонстрировал наш продукт потребителю. Я предложил пригласить человека со стороны, Себастьян согласился. София показала нам твое портфолио. Я увидел, как тебе удалось придать привлекательный вид захламленному коттеджу.

Эмили ощетинилась от такого унижения и задумалась, стоит ли вообще отвечать.

– Это был мой дом.

– Был? – Он не выказал и тени смущения.

«Может, он не знает, насколько оскорбительно звучит „захламленный коттедж“?»

– Да.

Этим утром она без оглядки покинула дом, в котором жила последние пять лет. А ведь ей пришлось вернуться и должным образом собрать вещи. Неужели это не больно?

Разговор впервые зашел в тупик, Эмили огляделась и заметила, что ресторан начал пустеть.

На них смотрели несколько посетителей и пара официантов.

– Я уже скоро пойду, – сказал Алехандро.

– Я тоже. – Эмили на ломаном испанском попросила у официантки счет за вино и закуски.

– В этом нет необходимости. Обедай здесь, когда захочешь. Теперь тебя знает персонал. Если появится кто-то новенький, просто объясни им, что работаешь здесь.

– Спасибо.

Поднявшись, она почувствовала себя неловко, осознав, что им придется идти вместе.

Повесила фотоаппарат на плечо, взяла сумку. Это и правда было неловко, ведь, казалось, с ним хотели попрощаться все. Он остановился поговорить с парой. Эмили почувствовала, что нужно не стоять столбом, а уйти.

Она вышла из «Таберны» во внутренний двор. По дороге сюда она слишком нервничала, да и посетители мешали разглядеть эту красоту. С одной стороны, подвалы, сам внутренний двор выглядит очаровательно. Деревья изящно подсвечены гирляндами и усыпаны спелыми апельсинами. Проходя мимо, она ощутила их сладкий аромат. Этакая деревенская элегантная красота. Подойдя к арочным воротам, она поняла, что те заперты.

– Черт, – буркнула Эмили, размышляя, стоит ли вернуться и попросить помощи у кого-нибудь из работников ресторана. Это же надо, ее заперли в первый же вечер!

– После полуночи нужно выходить с черного входа и отметиться у охранника.

Алехандро почти догнал ее.

– Понятно.

– Я всегда так делаю.

– Отлично. – Она зашагала прочь. В туфлях уже начинали ныть ноги.

– Эмили, подожди.

Казалось, ее неловкость слегка позабавила его.

– Я пошутил. Не собираюсь заставлять тебя наворачивать круги.