“Не может”, — повторила я про себя, будто заклинание.

Помедлив, всё же опустилась на колени рядом с этим мощным полудемоном. Осторожно, на всякий случай, не отводя взгляд, на ощупь достала из корзины чистые бинты и банку целительной мази.

Опыт заботы о раненых у меня был. Я много раз обрабатывала порезы своей сестре, которые она получала порой на ровном месте — слишком была порывистой и часто неуклюжей.

Конечно, можно было попросить Шиарея обработать раны самостоятельно, но мне не хотелось тратить заряд ошейника. Да и спину Ёкай сам себе не полечит. К тому же… правильно будет, если он ко мне чуть-чуть привыкнет и тогда, может быть, путь до святой станет капельку легче.

Я осторожно смочила мазью бинт и потянулась самой яркой полосе на мощной груди полудемона.

— Кто был тот жалкий таракан? — вдруг спросил ёкай, обманчиво лениво заложив руки за голову.

19. 5.2

— Кто был тот жалкий таракан? — вдруг спросил ёкай, обманчиво лениво заложив руки за голову.

Я невольно усмехнулась: “таракан” — это он про Ёнсу. Подходит. И тут же прогнала непроизвольную горькую усмешку.

“Не твоё дело! Ты мой раб, вообще-то! Лежи молча”, — надо было так ответить. Но слова застряли в моём горле. Я обрабатывала мазью один порез за другим молча. Втайне радуясь, что ёкай мне не мешает и перестал выдавать свои гадкие пошлости.

— Жалкий таракан… Люди жалкие, госпожа… И, поверь мне, все люди скоро будут мертвы. По крайней мере, все в этой проклятой стране… Тебе невероятно повезло, что ты примешь от меня сладкую смерть в экстазе и ничего этого не увидишь…

В голосе ёкая хрустел лёд. Я не прерывала. Он долго пробыл в рабстве. Накопил злобы. Пусть выскажется. Может, после этого мне будет проще уговорить его вести себя сносно в дальней дороге…

Закончив с мазью, я потянулась за чистыми бинтами и стала прикрывать ими сверху те раны, что выглядели хуже остальных. Я перевязывала мощное предплечье. И вот мне понадобилось срезать бинт.

И пока ёкай исходил злобой на род человеческий, я осторожно извлекла из корзины небольшой нож…

Движение ёкая было молниеносным!

Чёрный хвост Шиарея со свистом рассёк воздух (боги!!! как я могла забыть про хвост?!) — и выбил нож у меня из рук. Да так резко, что тот отлетел и вонзился лезвием в деревянную стену. Ещё миг — и этот жуткий чёрный хвост кольцом обвил мою талию.

Я вскрикнула.

Паника разгорелась молниеносно: да он же просто сломает меня пополам!

И… И…

Хвост буквально оторвал от пола. Потянул к ёкаю. Я ощутила под руками горячее живое тело. А потом всё замерло.

Я проморгалась.

И… о боги… Сначала пришло облегчение — жива. Пока жива.

А потом меня накрыла вторая волна паники. Я сидела на рельефном животе ёкая как наездница. Как неприлично! Точно мы и впрямь собирались предаваться утехам. И посадил меня сюда — этот самый хвост. И двух ударов сердца не прошло.

Я резко подняла руки, чтобы не касаться мужчины. И только собралась приказать отпустить меня, как вдруг хищный кончик хвоста щёлкнул у самых моих губ. О-о-о-о… да он острый… эти кончики — как жуткие ножницы!

И тут я поняла, что что страх перед этим существом я ощущала прежде не в полном объёме. А теперь он навалился на меня. И парализовал.

— Если твой следующий приказ мне не понравится, госпожа, я отрежу тебе язык, — прорычал Шиарей, сверкнув глазами. Его алые волосы разметались. Даже лёжа подо мной он вызывал острый прилив животного ужаса.

— А? — только испуганно выдохнула я.

— Думаешь, я не понимаю?! — прорычал он. — Добрая госпожа перевязывает раны демону-рабу! Как же! Я прекрасно знаю, зачем тебе нож. Захотела заполучить мою кровь? Думаешь, раз ты юная свежая женщина, так есть шанс, что после я с тобой не разделаюсь?! Да и снадобья из крови высшего демона слабые, если только он отдаст кровь сам, глупая человечка! Иначе рабов продавали бы куда дороже!..