- Нет, - не сразу отозвался Бабаш, пытаясь осознать, что так круто поменялось в прежде глупом мальчике, справится с которым казалось проще простого.

Когда мы вышли с гостиной, я отвлек Ирину в сторону и сказал:

- Твой Лапин случайно не имеет хороших связей в жандармерии?

- Я спрошу. Давай сейчас же направим Никифора Тимофеевича чтобы скорее попросил его к нам.

Она было направилась ко дворецкому, но я остановил:

- Штука в том, что жандармы его быстро отпустят. Троцкий это легко решает, - уж знал я по прошлому неприятному опыту. - Если Бабаш снова окажется на свободе, то нас ждут беспокойные дни. Нужно его как-то изолировать, пока мы не улетим в Москву.

- Да, я понимаю. Обязательно решим это с Павлом Иосифовичем, - Ирина кивнула и пошла к дворецкому.

А я подумал, что нам требуется больше слуг в этом доме.

- Ну-ка иди сюда! – Наташа вцепилась мне в рукав и потянула к лестнице. – Что это за девушка, о которой он говорил?! – она резко остановилась перед вторым лестничным пролетном.

Лаврик, мявкнул что-то невнятное, чувствуя горячее напряжение в хозяйке.

- Сюда иди, - теперь я ее потянул выше, схватив за руку, и попутно придумывая ответ.

Когда мы поднялись на второй этаж, я решил испытать новую, довольно рискованную тактику общения с ведьмочкой. Неожиданно припер ее к стенке и возмущенно сказал:

- Ты что дурная? Не понимаешь самого простого? Речь о Светочке Троцкой! Разумеется, не может там быть никакой любви. Но мне же нужно было, на что-то зацепить Бабаша, чтобы понять, чего от меня они добиваются. Вот я и придумал историю с влюбленностью в картинку в журнале.

- Сам дурак, - отозвалась она, сбитая с толка. – Как-то подозрительно это.

- Тебе понравилось, как я ему врезал коленом по морде? – перевел я разговор на другую тему.

- Да, - она подняла ко мне взгляд. – Вообще не ожидала такого. Ты стал охренеть какой. И лицо теперь твое симпатичнее.

Ого, она заговорила на моем языке. Точно, я «охренеть какой»! И физиономия моя, похорошела – ведь действуют техники «Жеста Лицедея»! Очень даже действуют!

- Хочешь сейчас со мной трахнуться? – я сунул ей руку под юбку.

- Очень! – она часто задышала, раздвигая ножки.

- Пошли весса на лестницу, пусть сторожит!

Сестренка отослала его лишь кивком движением руки. Мы вошли в ее комнату, захлопнув двери.

- Только не кричи, сучка, - не теряя ни секунды, я развернул ее к трельяжу лицом и стянул трусики до коленей. Против слова «сучка» в этот раз она ничего не возразила. В зеркало я видел ее красивое личико, застывшее в ожидании: глазки прикрыты, веки подрагивают, ротик томно открыт – из него вот-вот вырвется стон.

Мой жутко отвердевший член мигом нашел мокрый вход. Наташа взвизгнула от проникновения, а я жадно стиснул ее груди.

Вторым толчком я погрузился почти наполовину. Сестренка жалобно застонала, мотая головой, разбрасывая в стороны рыжевато-золотистые волосы:

- Тише, дурак! Тише!

- Терпи, сучка! Сама напросилась! – я зажал ей рот ладонью и двинулся в ней, поначалу плавно, не вгоняя слишком глубоко.

Это было сумасшествием! В любой момент на этаж могла подняться Ирина. Первым, где она начала бы искать дочь, стала бы комната Наташи. И Лаврик вряд ли бы смог предупредить нас вовремя.

Второй рукой я сжал ее лобок, прошелся по скользкой складочке, массируя похожий на спелую ягоду клитор. Сучка-сестренка тут же затрепетала от острых ощущений. Промычала что-то, кусая мою ладонь, затыкавшую рот, и оттопырила задницу, насаживаясь на мой член сильнее. Она точно сумасшедшая! Ей же больно! Мне больно – в ее узкой пещерке мой гигант сдавлен так, что я готов волком завыть от этой сладкой боли.