Вот такой поворот. А я рожей не вышел. При чем в самом прямом и скверном смысле. Хотя я вовсе не горел желанием сопровождать принца. Жаль только, что его будет сопровождать Наташа. Мы едва так приятно сблизились и вот тебе облом.

- Идем в ванную, - Наташа ткнула меня пальцем в бок.

- Я сам справлюсь. Умоюсь и все, - я направился к ванной, когда «мама» уже открыла дверь в свою комнату. – Если не сложно, принеси вату, нос заткнуть. И если ты постоишь рядом, мне будет очень приятно.

- Я приду сейчас. Принесу вату, лейкопластырь и бодягу, - сказала Наташа и пошла к лестнице.

С ней в самом деле что-то происходило. Только бы завтра утром она не стала прежней стервой, ненавидящей меня, вернее сусла, которым я вынужден быть. «Разве перемены в сознании могут произойти так быстро?» - размышлял я, заходя в ванную. – «Такое ощущение, что лопнула какая-то оболочка, окружавшая милую ведьмочку, и теперь передо мной проступала она настоящая».

Кровь еще не засохла и отмылась сразу. От холодной воды боль притупилась, осталось ощущение тяжести в губах и под глазом. Вообще результат очень неожиданный: такие резкие, сильные удары маленькими девичьими кулаками! Может ей показать что-нибудь из муай тай? Научить ее для прикола «сок ти» и «сок клаб». Представляя, как это исполняет юная графиня, я рассмеялся. Ну, как говорится, вспомни чертенка, и он появится – она уже стояла у меня за спиной.

- Давай намажу, - она держала открытой маленькую баночку с какой-то бурой гадость.

Позволил только для того, чтобы почувствовать прикосновение ее пальчиков.

Она наносила мазь аккуратно на припухлость под глазом.

- Признай, что я больше не урод, - попросил я, наслаждаясь ее близостью.

- Нет. Ты все равно урод. Еще какой! - это она произнесла с улыбкой. - Лаврик не может быть красивым.

- Жаль, что ты завтра уедешь, - я любовался ее синими глазами. – Мне бы хотелось повторить сегодняшний вечер. И я буду ревновать тебя к принцу.

- Думаешь я горю желанием ехать? Просто это нужно сделать, - она стала серьезной, не сердитой, а именно по-взрослому серьезной, какой я ее прежде не видел. - Нашей семье нужна поддержка в противостоянии с Троцкими. Хотя ты это вряд ли понимаешь. Возможно, чем-то поможет этот дурачок Володя. Терпеть его не могу.

- Очень хорошо, понимаю, - отозвался я. – И нам нужно вернуть Чашу Никорпа. Возможно, последние наши трудности из-за утраты этой реликвии.

- Не ожидала от тебя… - она закрыла склянку и поставила на бортик раковины.

Я неожиданно обхватил ее за талию и поцеловал в щеку.

- Нет! – юная графиня оттолкнула меня. – Разрешаю только ножку.

- Выше колена, - решил я, опускаясь.

Она промолчала. Откинув край ее халата, я замер, глядя на тонкие розовые трусики, потом поднял взгляд, чтобы увидеть ее лицо. Она смотрела сверху с надменной улыбкой. Ну точно, госпожа, доминанта. Затем положила ладонь на мою голову и прижала меня к своей ноге так, что губы оказались на ее колене. Я со вкусом втянул в себя нежную кожу и тут же услышал:

- Поцелуй должен быть влажным и страстным! Разве ты не знаешь?

Ого! Не может быть, чтобы это исполнял сусел! Не верю я! Но это неверие не мешало мне подчиниться: я очень даже увлажнил ее колено и чуть выше несмотря на то, что болели опухшие губы. Потом пришла опасная мысль: Ирина Львовна наверняка зайдет сюда перед сном. Что будет если она застанет нас в такой опасной позе?

- Наташ, мама может зайти, - я поднял голову.

- Какой ты трус! – она тихо рассмеялась.

- Давай пойдем в мою комнату? – предложил я.

- Нет! Все, хватит с тебя сладенького. И вообще ты этого не заслужил, - она оттолкнула меня и поправила халат. А потом вдруг сказала. – Ну-ка, покажи свой отросток.