Когда Йен пытался встать под струи воды, я буквально силой отпихнула мужчину в сторону и шагнула через бортик, вставая под теплую воду, промывая глаза. По телу забили тяжелые капли воды. Сквозь льющийся шум позади мне что-то говорил Йен, но я не разобрала ни слова. Да и что он мог сказать умного-то? Я на ощупь нашла баночку с гелем или шампунем – что это было? – и выдавила на руку, размыливая жидкость и смывая с лица недоразумение нашего кухонного общения. Надо запомнить: с Йеном больше не находиться на кухне.
Когда глаза перестало щипать, и я вернула способность видеть, то вышла из-под воды и взглянула на Йена, пристально изучающего мое лицо. Точнее область выше бровей.
– Я думаю, твои волосы уже готовы к приготовлению десерта, осталось добавить начинку, – произнес Йен, опираясь на стеклянную перегородку. – Я предупреждал, но разве ты умеешь слушать? – хмыкнул он. – Упрямица!
Я открыла рот и потянулась к макушке, понимая, что трогаю не мокрые волосы, а явно мучную со специями маску.
Когда этот день уже закончится? А?
– Не думаю, что быть лысой, тебе пойдет, – уже серьезно проговорил Йен и перешагнул через бортик, заставляя меня зайти обратно под воду. – Хотя может и пойдет, но проверять я не буду.
– Это все ты!
– Конечно я! Кто же еще? И я тебя под воду запихнул и еще сверху муки посыпал! – съязвил он. – Но, по крайней мере, могу помочь справиться с этим безобразием. Повернись ко мне спиной, – строже произнес Йен, словно в другом тоне я не пойму.
Поняла бы! Волосы были моя гордость! Во-первых, я была натуральная блондинка и никогда не красилась. Во-вторых, у меня были густые волосы, и лишаться этого я не хотела. В-третьих, я никогда не отращивала волосы до талии, моя длина была чуть ниже лопаток, иначе слишком много мороки, шампуня, да и голова уставала носить эти лишние граммы. Так что пошла бы на все, лишь бы не прощаться со своей гордостью.
Йен коснулся моих волос, а после потянулся к одному из дозаторов шампуня, выдавливая на ладонь максимально много жидкости.
Если бы Йен не был принцем, то мог бы стать стилистом или парикмахером, или массажистом головы.
Впервые за эти дни существования вместе я получала кайф. Вообще, я любила ходить в парикмахерскую исключительно для того, чтобы подстригать кончики. И не ради их опрятного вида, а ради массажа головы, когда парикмахер мыл мне голову. Блаженство. Один раз в месяц я кайфовала, и плевать, что порой мне отрезали не один сантиметр, а целых пять или даже десять. Отрастут! Волосы не зубы!
И вот сейчас я кайфовала. Даже пару раз издала стон удовольствия и сквозь шум воды услышала усмешку Йена, которая так и кричала: а ты не верила, что со мной может быть так приятно. Мне было плевать на его усмешки, мысли, даже на то, что Йен управлял мною, как марионеткой, то ставя под струи воды, смывая пену с волос, то обратно, намыливая голову и снова окуная под воду. После таких четырех подходов, мои волосы скрипели от чистоты.
Я обернулась и вышла из-под тяжелых струй, барабанящих по макушке.
– Спасибо, – ответила я и даже выдавила искреннюю улыбку. – Если не захочешь стать королем, то тебе прямая дорога в салон красоты. Клиентки будут не только ссаться кипятком, но и пищать от восторга, – добавила все же с издевкой в голосе, не могла удержаться.
– Значит, у меня все же есть потенциал и не все потеряно? – поинтересовался Йен, изогнув одну бровь, игриво пошевелил ею.
Я промолчала, лишь с прищуром посмотрела на мужчину, а после потянулась за бутыльком с бальзамом для волос.