— Твоя очередь спасать меня, — ныряю под кровать.

Соня бросается к окну, закрывает его, и хватает тюбик со стола. Мне не очень видно, что она делает — стук в дверь заставляет вжаться в стену и замереть. Скрип петель двери и недовольный женский голос сменяется смехом:

— Вот ты лягуха, Соня! Я аж испугалась.

— Да это маска для лица. Вы за чаем?

— Нет, собаки примчались к дому, думала, это к тебе кавалер решил заглянуть.

— Что ты, тётя Шура, сюда генофонд российского спорта съехался, на меня и не посмотрит никто.

— Да уж, — вздыхает неведомая тётя Шура. — Глаз да глаз за ними теперь! Пойду погляжу на втором этаже. Собаки просто так брехать не станут.

Снова скрип двери, и скрежет ключа в замке. Выбираюсь из-под кровати. Соня как ни в чём не бывало перед овальным треснувшим зеркалом на стене стирает ватным диском зелёную краску с лица.

— С такой соображалкой и выдержкой тебе бы в разведке служить, — обнимаю её за плечи. Малышка напряжена и отводит глаза. Шепчу ей на ухо: — Я уже соскучился по тебе. Представляешь?

12. Глава 12

— Ты чай с вареньем будешь? — Сонин голос дрожит.

— С тобой, — разворачиваю Соню к себе лицом и впиваюсь в её губы поцелуем.

Прижимаю к стене, рукой нашариваю выключатель, и комната погружается в полумрак. На улице стихает собачий лай. Стук моего сердца опережает тиканье будильника.

— Да пусти ты, — отталкивает меня Соня.

Неохотно отпускаю. Со мной творится невероятное. Для меня в мире существует теперь только одна девчонка. Она притягивает меня, как магнит. Мне хочется всё время касаться Сони, вдыхать неповторимый аромат её юного тела, слышать бархатистые нотки её голоса.

— Я не такая! — Соня проходит к столу и поправляет букет ромашек в трёхлитровой банке.

Молчу, прислонившись к стене. Жадно слежу, как голодный тигр, за каждым движением Сони.

— Не знаю, что на меня нашло, — она наклоняется к тумбочке и достаёт чашки. Включает чайник. Перекладывает из банки в вазочку варенье. Света уличного фонаря явно недостаточно для задуманного чаепития, но Соня не замечает этого. — Так разве бывает? Только увидела тебя и саму себя забыла. Глупо, да?

Молчу, как в рот воды набрал. Щелчок вскипевшего чайника выводит меня из столбняка.

— Нет, не глупо, — вздыхаю я и отрываюсь от стены. — А у тебя кофе есть?

Глаза привыкают к темноте. По-хозяйски оглядываю комнату. Всего несколько деталей: Занавески с лианами, плюшевый мишка на флисовом голубом покрывале, букет ромашек превратили её в уютное гнёздышко.

— Только чай, — разводит руками Соня. — Но, если хочешь, я одолжу у тёти Шуры.

— Боюсь, тётю Шуру озадачит твоя просьба. Спалишь всю контору. Наливай чай. — Тру кулаками глаза. Встал сегодня в шесть утра, две тренировки оттарабанил и усталость берёт своё. Вытянуться бы на кровати, и чтобы Соня обняла меня, как своего игрушечного медвежонка.

— Ой, у меня же свечи есть! Купила днём на рынке, — переходит на шёпот Соня, насыпая заварку в чайник со сколотым носиком. — будем, как в средние века чаёвничать.

— Сама варенье делала? — намазываю густое ароматное варево на булку. Откусываю. — Абрикосовое! Обожаю.

— Сама, — Соня, достав из сумки свечи, растерянно озирается. — Куда бы их воткнуть?

— Стаканы есть?

— Есть.

— Тащи! — беру у Сони свечи. Их аромат напоминает мне мой дом в Луге. Мама любит сумерничать и раскладывать пасьянсы при свете пламени, трепещущего на кончике фитиля. — Спички есть у тебя?

— Ой, точно… Ещё же спички нужны. Были вроде. А у тебя разве нет? — Соня выдвигает скрипучий ящик.

— Не курю.

— Нашла! Зажги, пожалуйста, — протягивает она мне коробок.