От изумления Марк захлопал сонными глазами и сел в постели.

– Где ты это взяла?

– В магазине за углом.

– Это русский завтрак?

– Конечно.

Скрестив ноги по-индийски, она сидела рядом с ним – утренняя, свежая, уже умытая, в его рубашке, завязанной узлом на пупке, а ниже – открытая до трусиков. И – с тем неуловимым внутренним сиянием в глазах, которое всегда сквозит в женщине после такой ночи.

Марк потянулся к ней.

– Подожди! – приказала она. – Сначала поешь. А то умрешь от истощения.

И развернула свежий «Нью-Йорк пост», прочла заголовок:

– Уже узнали! – вырвалось у Марка.

Анна вскинула на него глаза:

– Что узнали?

– Ничего…

– Ты что-то скрываешь от меня?

Он вздохнул:

– Наверно, теперь я могу сказать. Я действительно работаю в ФБР. Об этой смерти мы знали еще вчера. Но не хотели, чтобы это попало в печать. Она взяла напрокат коня и заездила до смерти и его, и себя.

– Ужас! – Анна рассматривала фотографии трупов коня и Катрин Хилч на пляже в Лонг-Айленде. И птиц, разгуливающих по этим трупам. И прибытие на пляж полиции и «скорой помощи».

– Где они взяли эти фотографии? – удивился Марк.

– «Фото Ирвина Максвелла, – прочла она. – Мистер Максвелл, яхтсмен из Ориент-Шор, Лонг-Айленд, первым сообщил в полицию о трупах на берегу».

Черт! Слава Богу, что хоть ребята из прибрежной охраны и охраны лесопарков не спекулируют фотографиями покойников и пресса еще не знает о двух других жертвах.

– А что еще вы хотите скрыть от публики? – Анна посмотрела ему в глаза.

– Ничего.

– Не ври мне. Пожалуйста.

– Я не вру.

Она листала газету.

– Еще двадцать два выжигания за эту ночь. Но ни одной фотографии, как эти ожоги выглядят. – Анна пытливо взглянула на Марка. – Неужели это так ужасно?

– Нет. Даже наоборот, – усмехнулся он. – Они заживают так быстро, что, когда женщина приходит в госпиталь, уже практически нечего фотографировать. Кроме плоской груди, конечно.

– Кошмар! И вы не можете арестовать выжигателей?

– В космосе? – усмехнулся он.

Она вздохнула:

– Похоже, я и эту ночь не смогу быть одна…

– А ты здесь только потому, что боишься луча из космоса?

Она улыбнулась:

– Знаешь, если я приеду сюда сегодня ночью, я все равно погибну. От секса.

Но в ее глазах было нечто такое, что заставило его не ждать ночи, а тут же отложить поднос с завтраком и развязать узел рубашки на ее животе.

Через час, по дороге к Федерал-Плаза, он остановил машину возле высотного здания на углу 31-й улицы и Седьмой авеню и подошел к тормознувшему впереди темно-синему джипу «Гранд Чероки». За рулем джипа сидела Анна.

– Где твой офис? – спросил он.

– Здесь, на 27-м этаже.

– Как называется?

– АRP, «Американо-российское партнерство».

– Там есть телефон?

– Конечно. 665-12-17. Запомнишь?

– Держи. – Марк вручил ей два ключа от своей квартиры. – Этот от парадной двери, а этот – от квартиры.

– А когда ты придешь?

– Постараюсь пораньше.

– Пожалуйста! Мне страшно одной!

Он поцеловал ее и самоуверенной походкой счастливчика вернулся к своей машине. Анна следила за ним в зеркальце заднего обзора. Возле его машины уже стоял тщедушный черный парень – инспектор дорожного контроля с книжкой штрафных квитанций в руках. Марк показал ему свое удостоверение, похлопал по плечу, сел за руль, лихо вырулил влево и, объезжая Анну, махнул ей рукой. «Гранд чероки» стоимостью в тридцать «гран» – совсем неплохо для новой эмигрантки», – подумал он, вливаясь в поток машин на Седьмой авеню.