– Что, плутовка, думала, не признаю тебя?! Убежать от меня хотела? А я все про тебя разузнал, расспросил. Опять за богатея замуж выскочила, тоже сердце ему иссушила, ведьма?

Мария с отвращением вырвалась из мерзких для нее объятий:

– Чего надо тебе, Косой? Зачем рыскаешь по селу?! Чего на двор мой притащился?

Егор Косой оскалился в ухмылке:

– Знаешь, для чего я здесь. Иначе не ждала бы, а то вон выскочила нагая, так мне рада! С мужем твоим поговорить пришел, рассказать про тебя всю правду. Как подол ты передо мной заголила да срам свой показала. Манила, греховодила! Расскажу ему про меточку твою, так сразу поймет, что не вру я.

– Лжешь! – Мария с кулаками готова была кинуться на своего обидчика. – Не показывала я тебе ничего, урод косой! Сам ты напал на меня в лесу, повалил и юбку задрал, чтобы снасильничать. Ничего у тебя не вышло!

Вдруг жесткие мозолистые руки впились в нежное горло, Егорка Косой захрипел на ухо молодой женщине:

– А теперь слова поперек не посмеешь сказать мне! Откажешь снова, я твоему мужу новому расскажу, как ты Семена сгубила, в могилу загнала. И что с деревни тебя погнали за блуд с мужиками нашими! И он тебя тоже прогонит, а то и накажет. Как положено с греховодницами. Голую по деревне гонять будет, чтобы каждый мог в тебя грязью кинуть.

На Марию вдруг будто морок напал, ни пошевелиться, ни крикнуть она не могла. А перед глазами стояло лезвие топора, которое воткнулось в ту страшную ночь не в ее голову, а в порожек рядом с лицом.

Она чувствовала, как обидчик ее полез под юбку, ухватил ее за бедра больно, оставляя синяки на нежной коже. Но боялась крикнуть и позвать на помощь Савелия.

А что если, как и первый муж, поверит он в грязный оговор оборванца? Тоже разгневается, прогонит из дому или измываться будет.

– Я сейчас, я… Поесть тебе принесу! Ты иди, в сарайку иди, сейчас приду туда! – дрожащая от омерзения Мария вывернулась из объятий.

Перед глазами мелькнул Косой, каким она увидела его сегодня на дороге. Худой, оборванный, нищий и вечно голодный наемный батрак для тяжелой работы. И затеплилась надежда у Марии, как избавиться от своего мучителя.

Косой недоверчиво завертел головой, но руки убрал. Прошипел в ухо хрипло:

– Обманешь, так тебя очерню, что никогда не отмоешься.

Мария молча кинулась в избу, но там схватила не пироги из печи и не жбан с квасом. Женщина растворила сундук, выгребла оттуда все украшения, что подарил ей муж, браслеты, монисто, серьги, и завернула в платок. Схватила мошну с деньгами, которую муж клал под образа, и заторопилась к сараю.

Там уже ждал ее Косой, который успел стянуть с себя все обноски. Нагой он встретил ее у порога и жадно вцепился в подол ночной рубашки:

– Давай заголяйся! Пока я ем, будешь вокруг меня ползать голая да в ноги кланяться за то, что косым уродом назвала!

Мария вдруг упала перед ним на колени в мольбе, протянула свои богатства:

– Возьми все что у меня есть, только молчи! Богом прошу, не мучай ты меня! Уходи, оставь меня в покое!

Только просила напрасно, Косой вцепился в густую волну волос и потянул женщину к себе:

– Еще чего удумала! Откупиться?! Нет, и деньгами будешь, и телом своим сладким милости моей вымаливать. Молчание мое – золото. Завтра еще принесешь столько же. У твоего муженька барыши на мельнице хорошие, мне в деревне все рассказали.

Мария в ужасе мотала головой, пытаясь освободиться. Страшно было крикнуть о помощи, прибежит муж, а она в одном исподнем, рядом нагой мужик. Что тут можно удумать?!

Треснула ткань рубахи, Косой разодрал подол, силой завалил несчастную на пол и подмял под себя. Мария металась под ним, как немая рыба, что извивается в судорогах за свою жизнь.