Оттого пил Семен каждый день так, чтобы по возвращении домой лицо бесчувственной жены превращалось в мутное белое пятно. А в дурном хмелю гонял жену по двору, таскал за волосы, еще больше заходясь в неистовой злости от ее молчания.

Мария же кротко сносила свою бабью долю, всего-то потерпеть несколько ударов, от пьянства у Семена в руках силы немного.

Но сегодня вечером Семен не ограничился парой тумаков, а накинулся зверем и собирался убить прямо на глазах у детей. Мария поняла это по его глазам, горящим черной ненавистью.

Всю ночь несчастная женщина металась на пышной перине, не шел к ней сон от ужаса, что жил теперь внутри ядовитой змеей. Ведь и дальше будет Косой болтать по селу, выдумывать небылицы про ее распутство. И не пощадит ее Семен, в пьяном виде зарубит на глазах у детей по чужому оговору.

Однако на следующий день судьба Марии враз поменялась – не стало Семена. Утром толкнула она дверку в баньке, а Семен там холодный уже лежит. Растопил он печь, затрусив от осенней сырости, но прикрыл слишком рано заслонку и угорел до смерти.

Хоронили Семена как положено с отпеванием и в гробу хорошем. На похоронах кумушку то и дело шептались, глядя на вдову, что только плакальщиц и слышно у гроба. А вот жена молодая по покойнику ни слезинки не проронила, ни слова хорошего не сказала, стоит красивая да ладная, а сама словно дерево.

Марии же и правда не было ни боязно, ни горько от смерти Семена. Наоборот, дышалось легче, словно каменная плита с груди упала. Было ей радостно, что можно не дрожать от ужаса каждый вечер в ожидании побоев, не прятать разбитое лицо под платком. Поскорее бы уже зарыли могилу, и забыла бы она про нелюбимого мужа навсегда.

Как вдруг в белую щеку Марии впился кусок грязи:

– Распутница! Блудница! Это тебя бог наказал за грехи!

Из толпы выскочила перекошенная в одну сторону фигура. С детства скрюченный недугом, за что и получил свое прозвище, Егор Косой ткнул во вдову пальцем:

– Прелюбодейка! Чарами своими мужиков заманивает! Уж я-то знаю! – Егор метался в толпе от одного человека к другому, брызгал слюной и заходился к гневной речи. – Мужиков приворожит скоро всех, иссохнут от любовной тоски! Уже и мужа сгубила, чтобы не мешал он ей чужих мужей у себя привечать. Не зря ее Семен каждый вечер строжил и кулаками учил! За дело грязное, греховное, за измену!

Женщины вокруг него зашевелились, зашептались промеж себя от таких речей. Все взгляды устремились на молодую вдову.

А ведь правду Косой говорит! Чуть ли не каждый мужик в селе к Марии сватался! А теперь она молодая вдова, снова незамужняя, будет по селу ходить перед мужиками, как кусок сала перед собакой голодной.

Косой же выкрикнул в запале:

– Раздеть ее надо, к телеге привязать да по деревне водить и кнутом стегать за грех! А потом вместе с мужем в одной могиле схоронить, как в старину делали!

Мария в ужасе сжалась от злых взглядов, особенно у баб, которые теперь хотели с молодой вдовой расправиться. Чтобы больше не сияла красотой своей и новыми сарафанами, не манила чужих мужей! Как одно целое ухнула толпа, потянулись жадно руки со всех сторон к Марии. Разорвать красоту ее проклятую, сломать гордячку!

Но вдруг поп, что еще не закончил читать молитву, прикрикнул:

– А ну молчать во время службы, нехристь! Отпевание идет, а он разгорланился.

Егор притих, но только в толпе не скрылся. Топтался нетерпеливо с ноги на ногу, ожидая, когда снова можно накинуться с обвинениями на молодую женщину. Как опустили гроб в землю, схватила Мария ребятишек и кинулась бежать, не дождавшись даже, когда засыпят мужнину могилу. Подальше от разгневанной толпы и Косого, который просто обезумел в желании сломать не покорившуюся ему красавицу.