И она будет есть с его рук.

Оставив здесь и рубашку, Змей отошёл на достаточное расстояние и начал измывательства над брюками. Расстегнув ремень и пуговицу, он вновь приблизился к креслу зрительницы, предлагая раскрыть молнию.

Ведьма потянулась к ней лицом, и, зацепив язычок зубами, потянула его вниз. И только в этот момент, по тому, с каким трудом расходился замок, Женька осознал, насколько он завёлся, пытаясь завести Ведьму.

Брюки свалились к его ногам, открывая вид на боксёры с заметно выпирающим бугром.

Но эта фурия снова откинулась в кресле!

Женька поднял бровь.

Лиза махнула рукой. Интернациональный жест читался как «давай дальше!»

Да пожалуйста!

И он просто стянул свои трусы.

– И что у нас дальше по плану? – поинтересовался Змей, который начал потихоньку злиться.

– Массаж ступней, – ответила мегера и указала на ножки.

Женька вновь опустился на колени, аккуратно снял правую туфельку и провёл рукой по гладкой поверхности чулка. Он мягко разминал пальчики, свод стопы, поглаживал щиколотку. Лиза откинулась в кресле и стала довольно постанывать. Женька опустил глаза с её лица и на какой-то момент прекратил массаж. Коротенькое платье в принципе мало что скрывало. А теперь, подняв и отведя в сторону ногу, Женька открыл своему взгляду свободный доступ в святая святых. Прозрачные трусики не столько скрывали, сколько открывали то, что было под ними.

Женька облизнул вдруг пересохшие губы.

И вернулся к стопе.

Но сколько он ни пытался перевести взгляд куда-нибудь в другое место, его как магнитом притягивало ТУДА, где влажно поблескивал и розовел путь к разрядке. «А куда девать кобелиную сущность?» – подумал Змей. И снял вторую туфельку.

– А-а-а! – застонала Ведьма и опустила правую ножку на… член, поглаживая его шелковистой поверхностью чулка. На головке выступила капелька смазки, намекая, что пора бы уже и честь знать.

Злодейка же плавным движением стала опускать бегунок замочка, открывая уже знакомые Женькиному глазу полушария со сморщенными горошинками розовых сосков. А когда она стала мягкими движениями своих пальцев их поглаживать, Женька не выдержал.

Он просто подтянул бедра Ведьмы к краю кресла, не заморачиваясь, сдвинул в сторону стринги и взял то, что заслужил, вновь и вновь погружаясь во влажный жар.

И только потом, приходя в себя на столь же тяжело дышащей Лизе, он понял, что забыл и про то, что должен был доставить ей удовольствие, и про то, что собирался своевременно «вынуть».

Лежать в кресле вообще не очень удобно, а если сверху на тебя привалился не самый маленький мужик, то и подавно.

– Ау! Алекс вызывает Юстаса. Приём!

– М-м-м-м, – промычал Змей. – Никогда ещё Штирлиц не был так близок провалу, – пробурчал он себе под нос и под аккомпанемент собственных жалобных стонов принял вертикальное положение.

– Да ладно! Стриптиз был на уровне мировых стандартов, ещё немного, и купюры сами поползли бы из кошелька тебе в трусы.

– Ты мне льстишь! – поднимаясь на ноги, ядовито отозвался Штирлиц в местном исполнении.

– Нет, утешаю, – подавив смешок, ответила Лиза.

– Ведьма, – буркнул он на грани слышимости. – Ладно, идём в душ.

– Только после вас, – лениво протянула хозяйка квартиры.

– Пошли, – Женька протянул руку.

– Желание в счёт будущего выигрыша?

– Радует, что, по крайней мере, ты перестала сомневаться в его неизбежности, – мужчина потянулся за трусами.

– Нет, это я просто продолжаю утешать, – возразила Лиза и добавила: – Жёлтое полотенце – чистое.

Когда дверь в ванную захлопнулась, и оттуда послышался звук льющейся воды, Лиза быстро довела себя до кондиции. Быстро – потому что оставалось совсем немного. А довела – потому что как раз сегодня была середина цикла, а оргазм способствует доставке маленьких хвостатых носителей генетического материала к пункту их назначения. Сперматозоиды, как лососи на нересте, стремятся плыть против течения естественных жидкостей