Надо к нему войти. Для этого требуется преодоление. За столько лет Елена смалодушничала лишь однажды. Вечером она почувствовала приближение его приступа. Просто по взгляду, отрешенности. Она тогда воткнула в уши беруши, выпила снотворное, накрылась с головой одеялом. Но вдруг, словно что толкнуло ее, Елена выпала из короткого сна – звериной норы, рванулась на площадку между этажами, и обнаружила Андрея в петле пояса от махрового халата, привязанной к перилам лестницы на второй этаж. Она метнулась в кухню за самым острым ножом для разделки мяса, перерезала этот пояс. Успела. Вот еще одна причина, по которой Елена никогда не пьет снотворное. Просто держит на какой-то случай…

Дверь в комнату сына Елена открыла спокойно, не рывком. Андрей корчился на полу с рыком и стонами. Лицо и руки были в крови. Стены его спальни давно обшиты мягкой кожей. Но когда приступ начинается, он бьется головой обо все – мебель, раковину, дверь… Елена думала об этом, но решила не менять обстановки, не стала убирать все твердые поверхности. Потому что Андрей – нормальный человек и не должен жить в палате для буйного сумасшедшего. Ссадины и гематомы легко проходят, когда он возвращается от себя того к себе нынешнему.

Она опустилась рядом с сыном на колени.

– Андрюша, – сказала тихо. – Все прошло. Все давно прошло. Это всего лишь ночь отбросила тебя в прошлое. Но и она уже проходит. Давай я тебе налью горячую ванну, ты согреешься, смоешь кровь…

– Ни за что! – дико взглянул на нее Андрей. – Зачем мне горячая ванна? Мама, ты же знаешь, что у меня все горит внутри. Это пожар! Его нельзя потушить! Я уже весь обуглился. Как ты могла?! Почему ты меня оставила таким жить? Почему ты ничего не сделала?

– Я сделала, мой дорогой.

– Что?! Что ты сделала?! Нет! Ты ничего не сделала!

– Сделала. Я отомстила. Я продолжаю мстить. И сейчас я тебе помогу. Мы справимся.

Елена вошла в ванную, набрала в высокое и легкое пластиковое ведро холодной воды, вернулась в комнату и вылила все на сына. Она ходила не меньше пяти раз. Пока Андрей не всхлипнул, не свернулся от холода и не задрожал. Елена привычно подняла тяжелого мужчину и поставила на ноги. Довела до кровати. Достала теплую пушистую пижаму. Сказала властно:

– Переоденься.

Когда он, стуча зубами от холода, забрался под пуховое одеяло, Елена принесла и сунула ему в ноги большую грелку в махровом футляре. Она подтолкнула одеяло со всех сторон. Подошла к окну, посмотрела в щель тяжелых штор и задвинула их плотнее.

– Там уже светает, – сказала она сыну.

На самом деле в эту ночь рассвет явно задерживался. Темень была беспросветная. Хоть бы одна звезда, если не солнце… Елена принесла кружку горячего чаю с молоком. Андрей приподнялся и начал жадно пить большими глотками. Значит, пожар потушен. Мальчику нужно просто тепло. В тепле не сгорают, в нем оживают. Он уснул через сорок минут. Это время показалось Елене мгновением. Она думала о том, что мести мало не бывает. Может быть, когда она выполнит свою программу, ее сын станет немного счастливее. Да, конечно. Она победит его кошмар. Елена и не предполагала, когда будет выполнена ее программа. Иногда у нее появлялось четкое понимание того, что она взяла на себя миссию ровно длиною в жизнь. Но она отталкивала это жестокое понимание. Даже ей, такой закаленной в пламени и холоде, нужна надежда для продолжения дней.

Елена вернулась к себе, но сразу лечь в постель не смогла. Она беспокойно ходила по периметру, сжав руки, прижимая иногда их к сердцу. Ей было дано природой одно качество – счастливое или несчастливое, кто знает. Она никогда не сомневалась. Верила только своей интуиции и своим решениям. И, казалось, весь ее опыт работал на ее уверенность. Но в эту ночь непоколебимая уверенность покачнулась. Елене показалось, что она совершила страшную ошибку. Положила годы, десятилетия на то, чтобы оградить сына от внешнего мира, спрятать от людей, которые несравнимо ниже его по развитию и грубее, агрессивнее, опаснее для уникальной личности в тысячи раз, чем для обычных людей. Она лишила Андрея права выбора! Посвятив ему жизнь, она стала его тюремщиком!