И наконец, оставались борта отряда сопровождения, который представлял собой основную ударную силу. Из общего состава потерян был всего один корабль, тот, на котором ушел с пиратами капитан Данко. Повреждения на «Сильфе» тоже устраняли ускоренными темпами, техники работали, не покладая рук, и к ночи машина была уже вполне управляема.

  Плохо было, что пилотов на флагмане не осталось, так как первый пилот, он же командор Бэнгс, лежал в реанимации, второй пилот лейтенант Мейс оказался кротом, а третий пилот – навигатор лейтенант Варг и вовсе находилась в плену у пиратов. Потому капитану Тольну пришлось взять на себя «Сильф», а свою машину передать добровольцу из числа тех, кого отобрал на «Альбатросе» Эндор Флайт. Надо было слышать его напутствия новичку. Речи капитана Данко, когда он передавал «птичку» Перкину, не шли ни какое сравнение с теми карами небесными, которые падут на голову несчастного, если он засрет его «мальчика».

  Так же дело обстояло и на «Альбатросе». В итоге, Флайт и один из пилотов отряда, сидели в пилотском кресле посменно. У Флайта вообще был жесточайший график, потому что в его ведении были и общая подготовка, и администрирование, и решение внутренних проблем, и вождение космолета. А кроме того, он занимался с Элайджей Гендельштейном.

  Не оставляя себе ни минуты свободного времени, Эндор просто старался уйти с головой в работу, чтобы не думать, как там она, что с ней. Не сходить с ума от бессилия и нетерпения. Добираться еще три дня, а пошел только первый.

  Как бы то ни было, но молодому адмиралу Флайту в кратчайший срок удалось создать из сугубо мирного космолета «Альбатрос - 7» мощную военную единицу. Никогда еще космолеты такого типа не использовались как военные корабли, этот стал первым, и представлял он собой грозную силу.

***

  Шеф службы безопасности Марк Валевски поначалу пытался во все вмешиваться и реагировал на нововведения настороженно. Но после того как адмирал Флайт доходчиво объяснил, что они на военном положении, и в этой ситуации он берет всю ответственность за проиходящее на себя, резко успокоился и даже стал оказывать своими людьми посильную помощь. Одновременно с этим тщательно продумывал свой будущий отчет в центр, в котором его роль во время военной операции по борьбе с космическим пиратством будет далеко не последней. Выражение «серый кардинал» было из очень далекой истории, но он ему нравилось, как нравилось и все то, что под ним подразумевалось.

***

  Элайджа Гендельштейн не планировал в этом рейсе вот так спонтанно обрасти учениками, но это было даже хорошо. И ребята ему попались весьма и весьма толковые и своеобразные.

  С Мальгрэном Данко он чувствовал себя как с тайным единомышленником, потому что оба и учитель и ученик, как были в детстве, так и остались любопытными шкодливыми мальчишками, готовыми испробовать все, что угодно, если это сулило нечто интересное и неизведанное. И так будет всю их жизнь, ибо этот синдром не лечится.

  А вот с Эндором Флайтом все было совершенно иначе. Памятуя свое первое занятие с капитаном Данко, Элайджа выдал Эндору Флайту точно такую же порцию длиннейших формул. И с легкой ехидной улыбкой ожидал, когда же у парня глазки расфокусируются от передоза информации. А этот синеглазый красавец, минут пять ерошил свою шикарную шевелюру, потом снова стянул все в гладкий хвост и начал задавать вопросы. Так вот, по тем вопросам, что Флайт задавал старому ученому, тот с ужасом обнаружил, что новый ученик разбирался в кошмарных хитросплетениях различных переменных.