2. Правила

Установленные правила девицы для утех

1. Поступающая в распоряжение Семьи девица должна быть не моложе семнадцати годов, дать своё добровольное согласие на переход в Семью перед королевским магом, тем самым отрекаясь от всех прежних клятв и обязательств, в том числе перед собственными родителями, супругом или детьми.

2. Пользоваться услугами оной девицы могут только мужчины Семьи, связанные с Семьёй кровно или юридически признанные имеющими к ней отношение.

3.Если требования данных мужчин не нарушают сии Установленные правила, отказывать им девица для утех не имеет права, уступая в соответствие с главенством требующих.

4.Оная девица обязана содержать тело своё в чистоте и здравии, после каждой интимной связи проходя обряд очищения у целителя, а кроме того, регулярно принимая снадобья, препятствующие чадозачатию. В случае зачатия дитя семейный целитель имеет право избавить девицу от незаконного плода без согласия оной.

5. Семь дней в неделю ублажая мужчин Семейства, в коем проживает, восьмой день недели девица для утех обязана проводить в одиночестве, посте и молитвах Творцу за грешную свою душу.

6. Девица для утех получает регулярное жалование за свои услуги, восьмую часть коих обязана жертвовать ближайшему храму Творца, вымаливая прощения за свою порочную натуру, приведшую её на путь греха и искушения.

7. Будучи уличена в краже или ином преступлении, оная девица должна быть судима Королевским судом, и ни один из мужчин Семьи не имеет права вступиться за неё, ибо лишены они независимого ясного взгляда.

8. Девица может освободиться от своего рода занятий по достижению тридцати восьми годов, по указу Главы Семьи или независимо от оного, в случае, ежели в королевскую казну будет внесена сумма, стократно превышающая годовой оклад оной девицы.

3. Глава 1.

На похоронах лорда Соделя четыре года назад я плакала так, как не плакала на похоронах собственного отца.

Только тогда я вдруг поняла, что по-своему любила его, любила, как никого другого. Впрочем, лет с шести, когда умер отец, мне особо и некого было любить. Я была уже довольно сознательной девочкой, чтобы понимать, что всё в нашей с матерью жизни круто изменится, и перемены внушали страх, но именно из-за ухода близкого человека я почему-то не особенно грустила. В моей памяти родной отец, один из мелких, небогатых и незнатных дворян, военный невысокого чина, остался очень суетливым, вечно занятым человеком. Мы очень мало общались – наверное, ему казалось, что ребёнком, особенно дочерью, должна заниматься мать.

После ухода отца из жизни гойда Варая осталась одна – ни бабушек, ни дедушек я не знала, вероятно, они, как и другие возможные родственники, давно уже покинули этот свет, и одиночество, полная неприкаянность и грозящее безденежье привели мать в состояние полнейшей потерянности. Я помню, как рыдала она на похоронах, всё ещё молодая и очень красивая, как билась, завывая, у гроба, как хватала меня за руки и тащила в свежевыкопанную яму, уговаривая прыгнуть туда вместе и разделить участь отца – эта её истерика напугала меня до ужаса, до заикания, от которого я с грехом пополам избавилась только ближе к двенадцати годам. Так или иначе, в могилу мы не прыгнули - нашлись добрые люди, оттащившие обезумевшую вдову и кое-как приведшие её в чувство, но кладбища и и тёмные пустые ямы ещё очень долго снились мне в детских кошмарах, от которых я просыпалась по ночам.

Через год после смерти отца нам перестали платить положенную военную пенсию по потере кормильца, а ещё через десять месяцев мать была вынуждена выставить на продажу дом. Скудные сбережения подошли к концу, правда, она занималась шитьём, но клиентов было немного, и доходы никак не покрывали расходы.