— Ах, да! — Бандит с покусанным ухом расплывается в улыбке и хлопает себя по лбу. — Про деньги забыл.

Он достает из кармана брюк стопку купюр и кладет ее рядом с пиджаком.

— Это вам. Сейчас вам нужно проехать с нами, Танечка. Таковы распоряжения Василия Юрьевича.

— Куда проехать? — едва ворочая языком от волнения, спрашиваю я.

— К нему домой.

— Хорошо, — киваю я, как болванчик. — Я только переоденусь.

Я делаю неуверенный шажок в сторону комнаты. Я живу на третьем этаже, и, если связать все имеющиеся простыни, можно попытаться спуститься по ним во двор. Я, конечно, жуткая трусиха, но, когда на кону собственные органы, можно и переступить, знаете ли, через некоторые фобии.

Наверное, план побега отражается у меня на лице, потому что бородач крепко хватает меня за руку.

— Не надо переодеваться, Татьяна. Вы и так прекрасно выглядите.

— Кстати, да, — говорит тот, что за старшего, — Веня. — Вы, женщины, вечно собираетесь по два часа. А Василий Юрьевич у нас человек занятой и ждать не любит.

— Но я же… — я показываю руками на пижаму. Она у меня шелковая, довольно легкомысленная — майка и короткие шорты. — Я же не одета.

Веня поддевает с полочки у двери связку ключей.

— От квартиры?

— Ага.

Он вкладывает ключи мне в руку:

— Запирайте и поехали.

Взгляд у него такой зловещий, что, кажется, лучше не возражать. И я не возражаю — нацепив шлепанцы, запираю родную однушку на два замка.

— Умница! — хвалит Веня, а его товарищ хватает меня под руку и тащит к лестнице.

Мы выходим во двор. Мужчины подводят меня к черному джипу с тонированными стеклами. На улице, как назло, не души.

У меня трясутся поджилки. Господи, меня похищают, а я не знаю, что предпринять! А все из-за того, что с детства берегу свои трепетную нервную систему и не смотрю криминальную хронику. А надо ее смотреть, Таня, надо!

Бородач заталкивает меня на заднее сидение джипа и садится рядом. Веня устраивается за рулем. В машине пахнет кожей и чем-то терпким. Я вжимаюсь в сиденье и пытаюсь не умереть от страха.

— Вас, надеюсь, не укачивает? — сердито уточняет Веня, поглядывая на меня в зеркальце заднего вида. — Я только салон помыл.

Я мотаю головой. Веня достает откуда-то большой черный пакет, протягивает мне.

— Держите.

Душа улетает в пятки.

— На голову надеть? — сглотнув, уточняю я.

— Чего? — Веня как будто удивляется. — Не, это на случай, если вас все же укачает.

— А! Ладно. — Я раскладываю пакет на коленях, нервно разглаживаю целлофан.

Меня ни капли не утешает то, что мне разрешают смотреть на дорогу. В кино это плохой знак: тот, кто много знает, бандитам не нужен.

Мы выезжаем из моего микрорайона и движемся в сторону выезда из города. Я живу на окраине, так что где-то минут через десять пути многоэтажки за окном машины сменяются маленькими домиками. Веня еще ни капли не стесняется нарушать скоростной режим, летит так, что у меня в ушах свистит.

После того, как мы пару раз чуть не врезаемся в другие машины, я зажмуриваюсь. Старательно пытаюсь вспомнить какую-нибудь молитву, но в голову лезут исключительно матерные стихи Есенина. Приходится бормотать про себя именно их, чтобы сохранить спокойствие.

Через десять минут я с удивлением понимаю, что автомобиль паркуется.

— Приехали! — радостно говорит Веня.

Открыв глаза, я обнаруживаю, что мы въехали во двор аляповатого особняка с колоннами и бронзовыми львами у крыльца.

Бородач вываливается из машины и выдергивает из нее меня, придирчиво оглядывает.

— Волосы ей поправь, — подсказывает Веня, когда тоже выбирается из авто.

Бородач приглаживает мои волосы, одергивает на мне шорты.