Раньше сама возможность подобного выбора не приходила ей в голову!

– Вот уж точно, бытие определяет сознание, – бурчала под нос Римма Федоровна, подкладывая листики нежнейшего зеленого салатика.

Больше всего ее пугал тот факт, что трава казалась вполне себе ничего, съедобной. Не сказать что вкусная, но и без отторжения.

Римма Федоровна, которая никогда не покупалась на внешний лоск и побрякушки, вдруг поняла, что жалеет дарованное ей молодое тело! И ей приятно за ним следить.

Вот и сейчас она смотрела в правдивое синее зеркало, что показывало ее истинный вид, с неведомой ей ранее придирчивостью.

Да, несмотря на необъятные телеса, Римма Федоровна не отличалась излишней рыхлостью, местами даже была подтянутой, благодаря регулярным посещениям бассейна.

Но были, были участки, над которыми не мешало бы поработать резцом скульптора, так сказать.

Эта мысль раньше ей показалась бы кощунственной.

– Вот превратишься ты в фитоняшу, Римма Федоровна, – сказала рыжеволосая красавица своему настоящему отражению, – перестанешь сама себя в зеркале узнавать. Или рожу кривить начнешь.

По голубоватому зеркальному озеру пробежала едва заметная рябь, затем послышался мощный, закладывающий уши хлопок. И все пустоты ночной рубашки тут же заполнились, натягивая тонкую дорогую ткань.

– А не сходить ли мне чаю испить на кухню, раз уж все равно не сплю? – прикинула Римма Федоровна. – Это тело и плюшечкой побаловать можно.

Накинув роскошный халат, который ей уже успели пошить и доставить, она сунула ноги в домашние туфли. Собственно, халатом ее одеяние даже называть грешно, выглядит как вечернее платье, только с запахом, с богатой вышивкой и оборками по краю подола и рукавов.

Пригладив волосы, Римма Федоровна взяла небольшой светильник со стола, вышла в коридор, вспоминая, где находится малая кухня, где всегда можно поживиться вкусненьким.

Спускаясь по лестнице, она уловила движение справа от себя. А потом увидела знакомую голубоватую вспышку.

– Констанция? – удивилась женщина, сразу вспомнив диковинную призрачную кошку, увиденную в восточном крыле замка. Она с тех пор дважды бывала в заброшенном здании, но пушистую там не встречала больше. И слышала, что слуги шептались, мол новая герцогиня нечисть привязала к господскому дому, теперь там начнет происходить “всякое”. Что именно, уточнить никто так и не захотел.

Что-то мягкое потерлось ниже колена. Римма Федоровна даже сквозь двойной слой ткани ощутила потусторонний холод.

– Это что, ты меня признала и в таком виде? – удивилась женщина.

Ответом ей было мяуканье, но какое-то электронное, неживое.

Наклонившись, Римма Федоровна попыталась погладить призрачную кошку. Но она уже вновь исчезла. Повертев головой, управдом не увидела свою неожиданную знакомую и пожав плечами, пошла дальше.

Дверь в кухню была приоткрыта, внутри темнота. Римма Федоровна зашла, посветив себе, нашла на полу деревянную круглую педальку, надавила слегка носком туфля. В помещении тут же загорелся приглушенный интимный свет.

Гражданке Гранадиной повезло попасть в мир, пусть и похожий на Средневековье, но относительно цивилизованный. Есть освещение, водопровод с примитивной, но добротной канализацией. А продукты хранятся в “ледовом ларе”, похожем на лежачий деревянный холодильник. Вот к нему и направилась Римма Федоровна. Потянув на себя плетеный кожаный шнур с петлей на конце, откинула крышку, придирчиво разглядывая, чем можно поживиться.

Остановилась на кувшине с козьим молоком.

На широком деревянном столе под высокой куполообразной крышкой лежали пышные, все еще мягкие и благоухающие булочки.