– Это не то, чем должна интересоваться твоя прелестная головка, дорогая! – Я попытался превратить все в шутку, но Элли не поняла намека. Пришлось с силой сжать вилку, чтобы не наброситься на женушку в сей же момент. Какая же она наивная!

– А чем я должна интересоваться?! – вскочила супруга. Видят боги, я держался из последних сил, хотя во мне боролись два желания. Накинуться на жену, прибегнуть к насилию, чтобы заставить ее замолчать, или накричать на нее. Все же второе было предпочтительней.

– Молчать! Или я тебя заставлю! – едва не рычал я от переполняющих меня эмоций. – Ужин закончен, господа. Дворецкий вас проводит. Вам лучше забыть все, что вы видели и слышали, если не хотите последствий.

А вот гости оценили мое состояние. Сжались и засеменили к выходу, быстро попрощавшись. Эх, жаль, что Элли не такая…

– Послушай, девочка, не говори о том, чего не понимаешь. – Я боялся смотреть в ее глаза, моя выдержка была на пределе. – Ты можешь хоть триста раз попытаться сделать что-то мне назло, можешь надевать беленькие платья, хоть весь замок перекрасить в розовый цвет, но тебе не изменить одного. Меня. Я. Всегда. Поступаю. Так. Как. Мне. Нужно. – Четко выговаривал каждое слово, делая паузы. – А ты здесь никто. – На последней фразе я все же поднял на нее взгляд.

– Так зачем ты меня сюда привез? К чему нужен был весь фарс с балом? – На глазах жены блестели слезы, заставляя меня едва ли не впервые в жизни чувствовать себя монстром. Нет. Я все делаю правильно.

– Я тебе уже говорил, – устало произнес я. Как же все надоело…

– Я помню, про наследника, – холодно заметила жена, а так и невыплаканные слезы застыли в покрасневших глазах. – Так, может, сделаешь ребенка и сошлешь меня подальше? – Ее смех разнесся по залу. Но это был не просто задорный смех. Скорее он был полон горечи и обиды и заставил меня почувствовать себя еще гаже.

– Может, так и сделаю! – зло бросил я.

– Отлично! Вся в вашем распоряжении, сир! На этом спешу откланяться! Ешьте – не подавитесь! – Она громко отодвинула стул и, не дожидаясь позволения, выбежала.

«Вся в вашем распоряжении», – эти слова до сих пор сидели в голове. Даже не слова. Интонация. Интонация сломленного человека. Я ведь хотел, чтобы она повиновалась, тогда почему на душе так незнакомо грустно? На душе? Никогда бы не подумал, что у меня есть душа…

Может, именно то, что я услышал, заставило послать Иду в комнату Эллинор. В таком состоянии она могла причинить себе вред, а значит, навредить и мне.

Рассвет я встретил в плохом расположении духа, проспав едва ли пару часов. Холодный душ помог телу взбодриться, но душа требовала мести. Приказав десятку воинов прибыть в зал для тренировок, я позвал Иду.

– Она успокоилась? – спросил, когда женщина вошла и поклонилась.

– Немного, сир, – еще раз поклонилась женщина, не поднимая головы.

– Давай уже, говори. Что мне из тебя, по слову вытаскивать?! – Раздражение позволило мне немного повысить голос. – Рассказывай, – уже мягче добавил я. Ида служила мне верой и правдой уже много лет. Когда-то на окраине империи случился мятеж. Работники шахт, где добывали уголь, не были довольны графскими поборами, а я пустил дело на самотек, решив, что сами разберутся. Разобрались. Граф, призвав на помощь еще парочку князей с войском, учинил расправу над самыми активными противниками его власти. Казнь превратилась в массовое побоище противников и их приспешников.

Когда я прибыл, большая половина зачинщиков была уже мертва. Только несколько женщин и детей остались в живых. Выделив щедрые дотации, я распределил их по империи, а Ида осталась одна, без родителей. Сначала я отдал девочку на воспитание одной бездетной паре, а потом пригласил в замок на должность старшей горничной, чувствуя ответственность перед ней из-за того, что не прекратил расправу, не пресек в корне.