- Ничего, в голосе Бориса я услышала улыбку, - завтра попробуешь еще раз. И завтра сходим к Пределам. Я попробую их пройти. Если получится... - он не стал продолжать, но все сразу поняли, что это значит... - А пока идите спать.

- Ага, - зевнула я, - утро вечера мудренее...

Мишка качнул головой, соглашаясь. Демонстрация «упражнения темнейшего князя Дмитрия» отняла у него слишком много сил, и мальчишка беспрестанно зевал и закрывал глаза, как будто бы собираясь заснуть прямо здесь.

Ну, и правда... мы сегодня весь день работали, не покладая рук, а сейчас еще ему пришлось еще и магичить. Я помнила, как Борис уставал бить сырой магией по реке, когда ловил рыбу. А у нас на завтра столько планов... Помимо обычных хлопот надо проверить силки. Мишка обещал научить меня разделывать зайцев. И показать как можно уваривать сок молочного дерева, чтобы сохранить его на зиму. И какарушек надо набрать. Мишка сказал, что их можно долго хранить, если немного подсушить после сбора, сложить в мешки и подвесить в сухом месте.

Уже засыпая, я вспомнила, что из кедровых орехов в нашем мире делали не только крупу, но и муку. И подумала, что нужно будет спросить к Мишки, можно ли размолоть земляные орешки и испечь хлеб...

Следующие несколько дней прошли в заботах. Зомби-зайцы регулярно попадали в силки. Мишка научил меня коптить и сушить мясо так, чтобы оно хранилось как можно дольше. Для этого надо было распластать тушку на тонкие полоски, хорошенько прокоптить и высушить на ветру. Мясо получалось очень жестким и с трудом резалось ножом, но тем не менее оставалось вполне пригодным в пищу. Не деликатес, конечно, но от голода спасет.

Мы собирали какарушки, по несколько часов ползая на корточках в степи. Орешки росли вплотную к земле, и срывать их было не совсем удобно, но зато, пользуясь хорошей погодой, мы насушили столько какарушек, что все мешки, которые я освободила весной, вытряхнув поеденное молью зерно, были заполнены под завязку.

Попутно, между делом, мы собирали сок молочных деревьев. Их на другой стороне болотца, где было гнездо гурлинки, оказалось так много, что Мишка удивленно разводил руками. В Пределах Жизни молочные деревья были редкостью. Пузыри, обильно украшавшие стволы, мы больше не трогали. Их можно было собирать и зимой. Сок, который там хранился, осенью становился темным и вязким, и считался более вкусным, чем свежий.

Собранный сок мы сохраняли двумя способами. Часть растительного молока мы вылили тонким слоем на поднос, выстланный листьями лопуха и высушили до состояния пастилы. Каждый пласт, так же как пастилу, скрутили и убрали в мешочек, который я сшила драных штанов Бориса. Тех самых, что пострадали во время урагана.

Но большую часть сока молочного дерева мы уварили до состояния густой и липкой пасты приятного карамельного цвета. По вкусу она была похожа на что-то среднее между вареной сгущенкой и вязкой рисовой кашей. Пасту разлили по туескам, которые Мишка ловко материл из березовой коры, и поставили на хранение в хладник.

У меня берестяная посуда пока получалась из рук вон плохо, но и ее мы приспособили для хранения высушенных семян лебеды. Зимой их можно будет раздробить и приготовить кашу.

Помимо этого Мишка показал мне травки, которые можно было собирать в пучки,сушить и заваривать вместо чая. Он научил меня определять съедобные и несъедобные грибы, похожие на луговые опята. Не зря я боялась собирать их, ядовитые грибы отличались от съедобных только наличием у последних длинной юбочки на ножке. Хотя, если бы я выбирала сама, то ни за что не положила бы в корзинку этот странный гриб-девочку. Их, кстати, так и называли.