Хлюп. Не получилось ни единого отскока.

– Ну вот, – вздохнула я.

– Руку неправильно ставишь, – бесстрастно оценил северянин. – Первый раз, что ли?

– Вроде того. У моей семьи не было владений прямо на побережье, поэтому мы с братьями и сестрой нечасто попадали на пляж. А ты где так напрактиковался?

– Дома.

– В Майрице? – предположила я, помня о том, что маг изображал представителя торгового содружества из этого города и делал это настолько убедительно, что никто не догадался о подмене.

– Почти. Я родился рядом с Майрицем. Из окон нашего дома было видно мыс, а за ним – море.

– Вот почему ты столько знаешь о кораблях.

Он кивнул.

– Толку-то… Корабельщиком все равно уже не стану.

– Ты стал намного большим, чем корабельщик, – магом.

– Так это выглядит со стороны или ты пытаешься подольститься? – Хведер мрачно глянул на меня и швырнул в море очередной камень. – Потому что на деле я не больше, чем мальчик на побегушках. Что для Хелсаррета, что для твоего возлюбленного атар-др-др-что-то-там.

– Атар-дарзарата, – машинально поправила я. – Это ты наложил на меня чары понимания берзанского языка?

Он удивленно повернулся ко мне.

– Ты считаешь, что это я сделал?

– А кто еще? Аштар отпирается. Остаешься только ты.

– Проклятье! – спохватился Хведер, дернув головой обратно к морю. – Забыл подсчитать, сколько касаний…

– Пять, – ответила я. – Так это не ты?

– Боги тебя упаси, Мелевин. Хотел бы я знать такие чары. Первым делом наложил бы их на себя и стал понимать язык всех живых существ, включая зверей. Тогда бы точно обогатился и уехал наконец из демонова Тайеза.

Я со вздохом уставилась в ясное безоблачное небо. Значит, Аштар лжет?

Как мы до этого дошли?

– Что ты здесь делаешь? – очнулась я. – Мирале сказал, что сегодня дроу отбывают в Тайез. Вряд ли у войскового мага совсем нет обязанностей, чтобы он мог в такой момент сидеть камешки в воду бросать.

Он искоса глянул на меня.

– Если подумать, то тебя в последние два дня я тоже не видел. Чем все это время занималась ты?

– А ты в самом деле считаешь, что я безумно рада новой «должности»? Я не просила делать меня богиней, о которой не знаю ничего, кроме имени. Тем более я не желала участвовать в дворцовом перевороте. Вряд ли ты поверишь, но последние два дня я сидела вон там, – я ткнула пальцем в вершину прибрежных скал, – в белом шатре, и в ужасе думала, как мне с этим жить, пока эльфы по очереди совершали ко мне паломничество, откровенно на меня пялясь и интересуясь, не нужно ли что-то их божественной госпоже. Пока я с этим смирялась, выяснилось, что я успела пропустить все на свете и понятия не имею, что вообще происходит. Мирале сказал, что дроу собираются драться с Хашимом. Это правда?

Хведер опять не торопился отвечать. Он взял очередной «блинчик», размахнулся, запустил его по волнам и пораженно охнул.

– Шесть раз! Мой рекорд за это утро.

Я не помнила, как северянин относится к приметам, но на всякий случай сказала:

– Хороший знак.

– Да, – рассеянно кивнул он, все еще глядя на то место, где утонула галька. – Наверное, потому что бухта закрытая и вода здесь спокойная… Так значит, ты вообще ни о чем не знаешь?

– Только о том, что было сказано в первую ночь, когда мы все сюда прибыли.

В кои-то веки Хведер посмотрел на меня с сочувствием.

– Не подозревал, что тебе еще паршивее, чем мне.

– Приму твои соболезнования как-нибудь попозже, учитывая, что, если бы не ты, я была уже на пути к Атлике и совершенно новой жизни.

– Не злись, – примирительным тоном произнес он. – Я уже сказал: я мальчик на побегушках. У меня нет выбора, кроме как делать то, что приказывают.