Я вздохнула.

Атар-дарзарат. Точно.

Так звучало воинское звание Аштара. Мы называли его генералом, на свой, сенавийский манер, но сам эльф никогда о себе так не говорил, и заметила я это только здесь. А причина была в том, что у термина «атар-дарзарат» прямого перевода на наш язык не существовало. Самое близкое, что у меня получалось подобрать: «тот, кто указывает путь».

Генерал командовал войском в бою. Атар-дарзарат был больше, чем это. Любой воин в любой момент мог подойти к нему и изложить любую жалобу, и «указывающий путь» обязан был выслушать. Генерала назначал монарх. Атар-дарзарата выбирали сами воины. Он имел право распоряжаться всем, что касалось присягнувших ему отрядов, вплоть до того, чем они будут питаться и кому из богов поклоняться.

Почти как король. Однако если воинам переставало нравиться, какой путь для них выбирает атар-дарзарат, они просто избирали другого. Предыдущий лишался всех званий и возвращался в тот отряд, с которого начинал службу. Убийство бывшего «указывающего» считалось позором и клеймом на всю оставшуюся жизнь, поэтому насильственные «свержения» исключались. Проще говоря, у того, кто занял высокую должность, были все причины десять раз подумать над каждым своим действием, чтобы невзначай не рухнуть обратно в грязь и не купаться в ней оставшихся лет сто-двести долгой эльфийской жизни.

Учитывая, что Аштар соплеменникам представился безродным сиротой-карманником, семьдесят лет для достижения подобного статуса могли считаться быстрым сроком. Шаг от духовного лидера к богу казался в его случае вполне логичным.

Поблагодарив дроу, я направилась к большой пещере, которая из-за крупных размеров служила чем-то вроде военного штаба. Вход в нее располагался в конце пляжа и был достаточно узким. Характерные отметины по бокам давали понять, что раньше лаз представлял собой трещину в скале, которую контрабандисты расширили настолько, чтобы в нее мог пройти один человек. Дальше, через три-четыре шага, ход расширялся до просторного зала с высокими сводами. Через отверстия в стенах и потолках внутрь проникало столько света, чтобы днем не приходилось пользоваться факелами и при этом дроу чувствовали себя защищенными от солнца.

Лаз никто не охранял. В этом не было никакого смысла, учитывая, сколько вокруг темных эльфов. Я собиралась сразу пройти внутрь, но замерла, увидев перед входом Хведера.

Он сидел на песке у воды, спустив в нее ноги с закатанными штанинами, и наблюдал за тем, как прозрачные волны окатывают его ступни. Мимо пробежал крабик. Северянин сдвинул пятку, уступая ему дорогу, а затем кинул в волны плоский камешек.

Шлеп-шлеп-шлеп. «Блинчик» три раза отскочил от воды и утонул.

– Неплохо, – похвалила я, подходя ближе. – Ты явно делаешь большие успехи в типичных занятиях войскового мага.

– Ни единому слову не верю в той чепухе насчет твоей божественности, но в одном не сомневаюсь – желчи в тебе столько, что обычное человеческое тело не выдержит, – не остался в долгу Хведер. – Может, ты богиня не звезд, а язвительности?

– Хоть кто-то здесь сохранил трезвый разум. Никогда не думала, что скажу это тебе, Хвед, но я рада, что ты здесь.

– А я нет, – ответил он и запустил новый «блинчик».

Шлеп-шлеп… Утонул.

Рядом с северянином лежала целая кучка плоских камешков. Наверное, у него было много свободного времени, раз хватило на то, чтобы походить по берегу и собрать достаточно гальки нужной формы. Я взяла один, вопросительно посмотрела на Хведера, дождалась кивка и, примерившись, метнула в воду.