Разве что на какой-то миг стало страшно. Я отдала Нису – последнее, что по-настоящему связывало меня с погибшей семьей, – в уплату Ланоне за чары, чтобы сбежать из поместья. Не могла ли я этим косвенно создать ситуацию, при которой племянница навсегда перестанет быть частью рода ан-Сафат и, не исключено, вообще лишится жизни?

Могла. Только Ниса и сама приложила к этому столько усилий, что заслужила свою участь.

Я поправила платье и опять встала.

– Публично заявляю, что племянница действовала по собственному разумению, без моего одобрения, и не ставила меня ни о чем в известность. О ее свадьбе, если таковая вообще была, я узнала только что, вместе с вами. В соответствии с этим снимаю с себя всю ответственность за действия Нисы Вальядес и прошу считать ее не имеющей отношение к роду ан-Сафат. Отныне ответственность за нее несет ее новая семья.

– Что ж, так и быть, – Элай испытал заметное облегчение. – Ниса отправится в тюрьму до выяснения, участвовала ли она в заговоре своего мужа, и если участвовала, то сколько вреда причинила. Стража, увести ее.

Племянница пыталась выкрикивать, что она ни в чем не виновата, но никто не слушал – все понимали, что она скажет что угодно, лишь бы избежать тюрьмы и тем более повторения участи мужа. Стражники, тоже уяснившие, что девчонка не имеет влияния, не церемонились и быстро утащили ее в коридор. За закрытыми дверьми ее слезливые крики мгновенно стихли.

Я медленно выдохнула. Учитывая назревающее противостояние двух принцев, следующее судебное разбирательство будет проведено еще не скоро, если оно вообще когда-нибудь случится. А поскольку вспоминать о племяннице некому, кроме меня, то в тюрьме она надолго.

Нису можно считать вычеркнутой из моей жизни навсегда. Цена магии в этот раз оказалась буквальной и, если задуматься, пугающей. Но не следовало ли мне на самом деле поблагодарить Ланону за то, что она так кардинально избавила меня от пригретой на груди змеи?

Едва она скрылась в коридоре, Элай вновь махнул страже рукой.

– Пора привести в исполнение приговор Альго. Его стоило бы повесить, как простолюдина, но тратить время на постройку виселицы я не собираюсь. Кто отрубит ему голову?

– Прямо здесь? – поразился Камалл, оглядывая зал.

Никакого специального места для казней в нем, разумеется, не предполагалось. Смертные приговоры всегда приводили в исполнение за пределами дворца, на главной площади, где казнь мог видеть весь народ Тайеза. Однако сегодня времени на это попросту не было.

– Прямо здесь и прямо сейчас, – спокойно согласился принц. – Не вижу причин откладывать правосудие. Кто боится крови – разрешаю отвернуться.

– Позвольте мне исполнить приговор, ваше высочество, – раздался голос Аштара.

– Позволяю.

На ходу вытаскивая черный меч из ножен, эльф упругой, грациозной походкой спустился с возвышения, на котором стоял трон. Альго дернулся в руках стражников.

– Если уж мне суждено сдохнуть, то хотя бы не от руки чернозадого ублюдка! Сделай это сам, Элай. Или так и будешь чужими руками жар загребать?

– Гордись тем, что получил, – бросил ему принц. – За все твои преступления тебя должны были бы заживо сожрать крысы, а ты примешь смерть от клинка Погибели Драконов, быстро и без мучений. Это намного больше, чем ты заслужил. Хотя бы умри с честью, а не плюясь желчью и визжа, как свинья.

Альго зашипел, принявшись отчаянно извиваться, но стражники держали его крепко. Аштар окинул своего бывшего соперника холодным взглядом.

– Стой ровно, если хочешь умереть сразу, а то ведь я могу совершенно случайно промахнуться и сначала отрубить тебе руку.