Жена обнаружилась в одной из гостиных. Она лежала на удобном диване с небольшой подушечкой под головой и довольно улыбалась. Домашнее платье на ней давало понять, что хоть переодеваться перед отдыхом жену научили.

Успокоительное действовало отлично. Дарий равнодушно посмотрел и на саму жену, и на ее прелести, видневшиеся из лифа платья.

— Добрый вечер, — завидев его, та даже не сделала попытки подняться, хотя по этикету обязана была присесть перед ним в реверансе. — Пришел за супружеским долгом?

 — Потом, — Дарий щелкнул пальцами, и сразу же напротив дивана оказалось кресло, до этого стоявшее в другом конце комнаты. Усевшись в него, Дарий продолжил: — Сначала нам надо кое-что обсудить. Ты — выбор пифий, не мой. Я был не в восторге от человечки этого мира и уж тем более не собираюсь радоваться непонятно кому из другого мира. Развестись нам нельзя — боги лишат благословения. Я, император оборотней, обязан думать о своем народе, его благе и благе тех рас, что населяют мою империю. Моей репутации повредит жена, не желающая и не умеющая правильно вести себя в обществе. Поэтому…

Дарий не договорил. Жена внезапно странно и резко задергалась. Ее лицо исказилось. Несколько секунд понадобилось Дарию, чтобы осознать, что она смеется. Причем смеется над ним.

Действие успокоительного резко закончилось. Никто и никогда не смел смеяться над императором оборотней! Дарию снова резко захотелось убивать!

Лика наслаждалась жизнью. Ей было хорошо, сытно и комфортно. Первый день пребывания во дворце радовал вкусной пищей и мягкими диванами. Лика провела время, валяясь без дела. Завтра. Все будет завтра. Она и дворец осмотрит, и подумает надо тем, чем занять свободное время. Заодно и о мире побольше разузнает, а то начальник охраны практически ничего и не рассказал. Но то будет завтра. Сейчас же, как и в самом начале долгожданного отпуска, ей совершенно не хотелось чем-то заниматься. И она, потакая своему организму, зевала на диване.

Ближе к ночи появился муж. Лика уже и не надеялась его увидеть. Мало ли, что там с ним случилось во время его психов. Может, инсульт прихватил. Не хотелось бы, конечно, но ведь нервы не железные даже у оборотней. Но драгоценный супруг, видимо, обладал железной нервной системой.

Он появился в чем-то домашнем: то ли в костюме, то ли в пижаме, бросил на Лику равнодушный взгляд, словно на муху, сел в кресло напротив и начал умничать. Лика слушала, и ей все сильней хотелось даже не смеяться, а просто ржать, как лошадь. Муж говорил спокойно, но в то же время пафосно. Со стороны это было жутко смешно. Надутое самомнение и уверенность, что его мнение — самое главное, делали драгоценного супруга похожим на индюка или глухаря.

Лика, не выдержав, расхохоталась. Ей и начальство на работе было трудно слушать без смеха. Все эти графики, рост выручки, необходимость впаривать людям то, что им сто лет не нужно. Но то работа, без нее никак. А здесь, будучи замужем, Лика и подавно не собиралась сдерживаться.

Муж предсказуемо взбесился. Самовлюбленные эгоисты, такие, как он, вообще терпеть не могут, когда над ними смеются. Бывший супруг Лики был таким же. Но за годы брака с ним Лика немного его пообтесала. Здесь же, похоже, случай выходил еще более запущенным.

— И я такого смешного сказал?! — буквально прорычал муж.

— Сказал, может, и ничего, — хмыкнула, отсмеявшись, Лика. — А вот тон у тебя был, словно у бога. «Моей репутации повредит жена, не желающая и не умеющая правильно вести себя в обществе», — процитировала она дословно. — То есть твое поведение репутации не повредит? А вот жена, которая, если судить по родителям, простушка простушкой, точно повредит.