Бладина мечтательно закатила глаза и облизала сливу – от этого зрелища меня чуть не вырвало.

– А потом это повторялось постоянно. Кайзер, он ведь в сексе совершенно ненасытен. Только где тебе об этом знать, клуша? Ты это слышишь? Твой муж целый год имеет меня в самых разных местах и позах. Даже на этой самой кухне, на этом самом столе, на котором ты собралась готовить этот никому не нужный пирог. Слепая ты курица! В тот раз, помнишь, когда ты пригласила меня на ужин, и я немого у вас задержалась? Ты ушла спать и вскоре храпела в своей постели, в то время, как он разложил меня на этом самом столе и не один раз.

Головная боль становилась все сильнее и сильнее, но голос Бладины проникал в мою голову и звучал внутри, как скрип железа по стеклу.

Но я… Я тоже кое-что знала о порче.

То, что она показала мне вольт, было плохо.

Вольт – кукла вуду.

Очень плохо, когда человеку показывает его собственную куклу вуду тот, кто ее создал.

Кто хотел наслать проклятие.

Это к смерти, говорила мне мама, когда была жива.

Бладина открыла стеклянную дверку серванта, и, порывшись там, вытащила ящичек со швейными принадлежностями.

Откинув крышку, сука торжествующе улыбнулась и достала оттуда булавку – очень похожую на те, которые торчали из головы куклы.

Любовница мужа подошла ко мне вплотную, держа в одной руке куклу, а в другой булавку.

– Боюсь, времени у нас осталось мало – пора заканчивать. И с тобой, и с вашим с Кайзером браком, само собой. Головные боли, провалы в памяти, бессвязная речь, видения, раздвоение личности – все это происходило с тобой в последнее время. Ты действительно окончательно сбрендила, клушка. Да вот только кого это удивит? Ведь ты всегда была странненькой, вся в своего сумасшедшего папашу. Дурная наследственность – что с ней поделаешь? Ты стала просто опасной, кидаешься на людей… Так дальше не пойдет… Ты не умрешь, нет. Просто поедешь в чудесный уютный домик, где о тебе до конца твоей жизни будут заботиться.

– Нет! – с небывалым трудом превозмогая магию, прошептала я, с ужасом глядя на куклу вуду и булавку в руках Блади. – Не делай этого, прошу…

– Сейчас ты станешь полной дебилкой и укатишь в психушку. А мы с Кайзером поженимся, и будем жить долго и счастливо. Я рожу ему кучу детишек, наш дом будет полной чашей, а о тебе мы даже вспоминать не будем. Ведь мы с ним – идеальная пара. В отличие от того, как ужасно смотрелась рядом с ним такая неухоженная уродина, как ты. Я могла бы сказать, что мне хоть немного жаль тебя, но это не так. В Академии инквизиторов я всегда травила таких, как ты – жалких, ни на что не способных, мягкотелых нюнь. Прощай, квочка. Возвращайся в свой курятник!

И Бладина с явным наслаждением вонзила булавку в голову куклы…

Я закричала – на этот раз громко, истошно, во весь голос.

Я упала на пол, меня искорежило, и пена потекла у меня изо рта.

– У нее припадок, припадок! – якобы в испуге закричала Бладина. – Кайзер, скорее на помощь! Она хотела напасть, снова! Она просто бешеная! Буйная, помешанная!

Помню холодные синие глаза моего мужа, когда он стоял и смотрел, как я корчусь у него в ногах.

Ни капли жалости.

Ни капли сострадания.

Помню грубые руки санитаров и пристальные взгляды соседушек, которые собрались у калитки посмотреть, как меня тащут в закрытый экипаж с решетками.

И помню торжествующую улыбку на лице Бладины Левак, которая стояла на крыльце моего дома с таким видом, словно уже стала там полноправной хозяйкой.

Меня резко кинули в железное нутро кареты, я приложилась головой о деревянную скамейку и экипаж тронулся…