"Как ветер льнет к дереву, так я льну к тебе. Дерево крепко, ветер бесплотен. Но дерево качается и склоняется под мощью ветра. Так и мое полнокровное тело склоняется перед бесплотным, но всемогущим духом любви, свободным, словно ветер. Принимаю твое дуновение своими ветвями, о возлюбленная моя. Прими же и ты мое. Да будет так, пока корни наши в земле и не опала листва. И смерть не разлучит нас, а мы сами выберем, пойти ли своим Путем или вернуться вновь друг к другу в новых телах и новых жизнях. Да не покинут нас любовь, мудрость и принятие". 

Нолгар повторил слова брачного ритуала. Лесс на мгновение замерла – словно тоже прониклась величием древней клятвы, хоть и не понимала смысла. А потом опять продолжила кричать.

- Папа, почему бабушка Дейрани так кричит? – шепотом спросил Тармила его сынишка. – Если она любит дедушку, почему так злится?

- Она забыла его, Далран, - пояснил отец. – А еще ее научили, что ксаранди злые и обижают хевья.

- Но это же не правда!

- Некоторые хевья в это верят. Она поживет с нами и все поймет. И обязательно полюбит дедушку. И тебя.

Маленький Далран с сомнением посмотрел на орущую девушку хевья. Как-то не верилось, что она может кого-то полюбить. Трудно полюбить, когда тебя хватают за руки и держат там, где ты не хочешь быть…

Нолгар произнес обет и смолк. Лазурное мерцание между ним и Лесс вспыхнуло ярким светом и словно бы вобралось в их руки. Он отпустил ладонь девушки, она тут же ударила его кулаком в грудь. Нолгар даже не пошатнулся.

- Вы… - прошипела Лесс на хевья, обводя взглядом собравшихся. – Вы все пожалеете. Я вам всем отплачу. Всем!

Она повернулась и бросилась прочь из дворика. Нолгар не задержал ее, лишь мрачно смотрел вслед. Когда она скрылась из виду, повернулся к семье.

- Сомар. Спасибо, сын. И тебе, Лаини. Тармил, Керели. Спасибо, что были рядом. Эрени, душа моя. Не оставляй Лесс надолго. Тебе она доверяет больше, чем кому-то из нас. Навести ее завтра. Если она будет злиться и жаловаться – сумей выслушать. Далран, надеюсь, ты получил все ответы от отца. Хочешь спросить и меня?

Малыш помотал головой. Он побаивался деда и никогда не перечил ему. Нолгар казался мальчику чересчур суровым. Хотя тот никогда не повышал голоса на ребенка и ни на кого из семьи.

- Что ж, тогда добро пожаловать на свадебный пир!

Родственники потянулись вереницей в трапезную. Морани пошла в другую сторону. Она не член семьи. Ей больше нечего здесь делать. Нолгар остановил ее.

- Морани… За мной еще один неоплатный долг. Мне не хватит жизни, чтобы расплатиться с тобой за все, элатейя.

- Если бы я хотела предъявить счет, то уже сделала бы это. Не тревожься, Нол.

- Ты великодушна.

- Девочка… твоя жена. Ты пойдешь к ней сегодня?

- Да.

- Она хочет тебя убить. Может, не стоит усугублять? Это будет не брачная ночь, а насилие.

Проговорив это, Морани чуть не прикусила язык. Не следовало. Не ее дело, что случится между Нолгаром и его женой. Она сделала свое – сочетала их древним ритуалом ксаранди. Теперь они – муж и жена. Что между ними происходит, никого не касается. Но она слишком привыкла за годы, что ее касается все, что связано с Нолгаром… Они стали слишком открыты друг другу…

- Я же сказал, Мора, я все осознаю и за все отвечаю. Верь мне, друг. Я знаю, что делаю.

Она коснулась ладонью его плеча.

- Я тебе верю, Нол. Что ж, счастья тебе… и Лесс.

Он благодарно обнял женщину. И не увидел, как мука исказила ее лицо. Когда они отстранились друг от друга, Морани вновь хранила прежнюю сдержанность и спокойствие. Она попрощалась с ним, вышла из дома. И лишь когда села в свой портшез, дала волю слезам. Ни одна душа не должна проведать, что Морани любила Нолгара. Все  годы после смерти Дейрани она не переставала надеяться, что он однажды взглянет на нее не просто как на друга. Но он был одержим идеей вернуть ушедшую жену и не подозревал о чувствах элатейи. А теперь… пусть так и остается, раз шанс утрачен навсегда.