Медовая сказала, что на их языке это называется "фонарь". Ночью в темноте шар сам собой начинает светиться. А сделан он из "стекла": гладкого, холодного, прозрачного материала. Глотта делали его из песка. Стекло можно было покрасить в любой цвет, и тогда все, на что ни посмотришь через него, отливало этим цветом. А "фонари" окрашивали особой смесью, которая усиливала свечение. Непостижимо колдунство глотта…

Я осторожно расспросила Эрени о Фросахе. Где и как к нему обращаются. Она довела меня до огромной центральной площади на берегу озера, где проводились разные празднества. Там же "горожане" – обитатели города – взывали к Хозяину. Медовая называла его – бог. На их языке Хозяева прозывались богами. Глядишь, слово за слово и выучу наречие глотта. 

Если кто не хотел просить Хозяина прилюдно, отправлялись за городскую стену, выбирали любое укромное место на берегу и звали его там. Но чаще собирались на площади несметной толпой, просили о богатом улове, добром урожае, мягкой погоде и милости, чтобы не окатывал их город волнами по весне, а направлял их на другой, необитаемый берег. И восхваляли, конечно.

Я решила, что обязательно выберусь за городскую стену и поговорю с местным Хозяином. Передам привет от Тала из Морехского Леса. И спрошу, как он может мне помочь, избавить от ненавистного суженого. Знать бы еще, как за эту стену выбраться… Убежать бы от медовой прямо на этой прогулке – так ведь схватят же! Похитрее надо быть. Половчее выбрать момент. Они еще узнают Лесс из народа хевья!

Еще я вспомнила белобрысого Тибальда… Ни слова не поняла из его разговора с медовой. Но смотрел он на нее, как волк на зайца. Сожрать хотел. А она на него – как барсучиха, что защищает нору с пометом. Не все гладко у глотта, значит. Грызутся и они друг с другом, как звери. Надобно разведать побольше об этом Тибальде, да почему он с медовой собачится… Может, не только с ней, но и с моим суженым? Вдруг их грызня меня выручит?..

Я собралась расспросить о нем Эрени, но она проводила меня до дома и сказала, что ей пора на урок "музыки". Я спросила, что это за зверь. Медовая расхохоталась.

- Ты песни поешь?

- Ну конечно, как же без песен!

- А бывает, что поешь без слов? Просто мотивчик какой-то тянешь?

- Ля-ля-ля? Ну да.

- Или мычишь напевно. А представь теперь, что такой мотив издает не человеческий голос, а специальная вещь. Инструмент. Мелодия, которую создает человеческий голос, - это пение. Мелодия, которую создает инструмент, - музыка.

Я хмыкнула. Ну не чудаки ли. Не умеют петь, так чего изгаляться-то? Пусть поют те, кому медведь на уши не наступал! Нет ведь, "музыку" придумали! Вещи за них поют. Одно слово – глотта! Чего с них взять.

Оставшись одна, я принялась бродить по дому. Отмечать, как все устроено, как можно отсюда сбежать. Удрать пока не пыталась – заблужусь в этом городе. Здесь не лес, который я знала до веточки, до травиночки. Надо сперва разведать толком все пути-дорожки. Бродила-бродила по дому, да и столкнулась нос к носу с суженым…

- Здравствуй, Лесс.

Точь-в-точь тем же голосом что в деревне. Спокойный, властный. Будто небо и землю повернуть одним пальцем может.

- Прости, что не смог уделить тебе внимание сразу. Как ты освоилась в доме?

Ишь, ласковый какой. Отец говаривал: у глотта язык медовый – не успеешь опомниться, заслушаешься и прилипнешь. Не поведусь. Не на ту напал.

- Зубы мне не заговаривай. Ты меня силой привел в свой дом, осваиваться я тут не хочу. И внимание твое не надобно.