Я вновь чихнула. Эсса Урмари поспешила ко мне и помогла сесть на софу. Император тоже разместился на софе, только другой, подальше от травмоопасной меня. Я опустила повинный взгляд и шмыгнула носом. Глаза все еще слезились, мешая зрению. Урмари открыла свой саквояж, достала салфетки и подала их императору, а сама присела напротив меня и проверила глаза, нос и горло.

— Аллергия, — заключила она. — Орма сказала, как это случилось. Вы подошли к цветам, правильно я понимаю? Необходимо приказать, чтобы их выбросили. Я сделаю вам настойку и капли для глаз, — произнесла целительница, взглянув на Орму. — Закройте глаза, ваше величество.

Целительница протянула ладони к моему лицу. От её рук шло едва ощутимое приятное тепло. Со временем я почувствовала облегчение и смогла спокойно дышать.

— Вам лучше покинуть комнаты на время, пока помещения полностью не очистят от цветов, — сообщила Урмари и пересела на другую софу, к императору.

Его величество приложил салфетку к носу, и та окрасилась в красный. При этом взгляд императора был прикован ко мне, точнее, к моей почти оголенной груди. Я скрестила руки и взглянула на Орму.

— Принеси мне что-нибудь из одежды. Я переоденусь за ширмой.

— Моя императрица кого-то смущается? — спросил Дармиир, пока Урмари осматривала его лицо.

— Ваша императрица имеет стеснительную натуру, — парировала я.

— Перелома нет, ваше величество, — сообщила Урмари. — Кровь вызвана ушибом. Дайте мне минуту.

Орма принесла мне одежду и выставила ширму в углу. Я юркнула за неё, чтобы переодеться. Урмари, вылечив императора, покинула будуар, сказав, что отправит отвар со служанкой. Я облегченно выдохнула, будучи уверенной, что его величество тоже вышел вместе с ней, но стоило мне обернуться, как я натолкнулась на внимательный взгляд Дармиира. Я уже была почти одета, Орма завязывала нижний корсет, который открывал прекрасный вид на грудь. Император прошелся взглядом по моей фигуре, а потом подал знак Орме. Горничная застыла и все же с поклоном вышла из гостиной.

Дармиир шагнул ко мне вплотную и положил руки на талию, буквально впечатав в себя. Мне как-то сразу стало сложнее дышать, и дело тут вовсе не в аллергии. Или у меня аллергия еще и на императоров? Точнее, на одного конкретного.

Саламандра сбежала по ребру ширмы и застыла, с интересом разглядывая нас. Я же не знала, что делать. Близость мужчины одновременно и пугала, и вызывала неопределенные чувства. Я не понимала сама себя, но вот смотрю в его глаза — и не хочется отводить взгляд.

— Никак не могу понять, чего от тебя ожидать, Вирьяна-с-потерей-памяти, — сказал Дармиир. — То ты нежна и невинна; то дерзка и бесстрашна; то ты взбалмошна и непредсказуема. Чего ожидать от тебя? Как мне быть? Ты просишь цветы, а потом выясняется, что у тебя аллергия. Если подарю конфеты — скажешь, на диете? А если приглашу на прогулку — ответишь, что у тебя кружится голова на свежем воздухе?

У меня сейчас начинает кружиться голова от его близости, а что будет на свежем воздухе? Он был слишком близко. Наши лица разделяла какая-то пара сантиметров. Это мешало дышать. Неужели эффект от магических действий Урмари был кратковременным? Ведь я опять чувствую нехватку воздуха.

— Ты так противоречива, — прошептал император, так и не дождавшись моего ответа. — Однако одно я могу сказать точно: я не хочу, чтобы к тебе возвращалась память.

Он начал наклоняться ко мне. Я замерла. Он собирается поцеловать меня? Только сейчас обратила внимание, какие у него длинные ресницы. Завораживает. Через них всполохи огня в глазах кажутся еще более загадочными.